В Москве в принципе как-то всем все равно примерно. Херсонский там, не Херсонский, кто такой вообще Херсонский, пишет «Журналистская Правда».

В Москве читали стихи одесского поэта, бандеровца Бориса Херсонского. Сам Херсонский тоже виртуально присутствовал, вместе с супругой Людмилой читал свои тексты по скайпу. Лично присутствовать не мог: у него с Россией война. Избирательная такая немного война, как видите: приехать — ни в коем случае, а по скайпу почитать стихи можно.

Херсонский, надо сказать, поэт хороший. Ну то есть, второго эшелона, не первого. У него есть проблема: он все-таки глубоко вторичен по отношению к Бродскому. Вот есть Бродский, Нобелевский лауреат, а есть вторая производная от него; как раз если вторую производную взять, то получится Борис Херсонский. Но Бродский настолько великолепен, что даже вторую производную можно с удовольствием читать. Я вот читаю. Ужасно как-то поругалась с одним Большим Русским Поэтом, который кричал во все горло, доказывая, что Херсонский — жалкий графоман; на самом деле же стихи большого поэта было бы сложно отличить от стихов Херсонского, если выложить их без подписи. Ну что поделать, по многим Бродский проехался, так уж сложилась судьба русской литературы.

Очень порадовала толерантность русского общества. Да и власти тоже. Концерт все-таки прошел в государственном учреждении, Музее-квартире А. Н. Толстого. На секундочку представьте: Киев, 2016 год, госучреждение, творческий вечер, скажем, Захара Прилепина. Сюр? Сюр. В лучшем случае посадят (и организаторов тоже). В худшем случае придут бойцы какого-нибудь «Торнадо», а они ребята простые, и методы литературной дискуссии у них соответствующие.

А в Москве ничего. То есть, в Москве в принципе как-то всем все равно примерно. Херсонский там, не Херсонский, кто такой вообще Херсонский.

Вообще, конечно, страшно жаль его. Поэта жаль, не человека.

Очень сильно выросла популярность у Херсонского после Майдана, после одесских событий, по которым он высказался весьма… полемичненько (сам он сейчас утверждает, что никогда не писал, что воздух после сожжения людей в Доме Профсоюзов стал чище, мол, враги придумали). Резкие посты и колонки с заголовками вроде «Как распознать вату» способствовали популяризации Херсонского в определенных кругах. В результате как-то совершенно потерялся лирик Херсонский, появился Херсонский, ведущий свою героическую борьбу с «ватой», с Россией, с родной Одессой. И литературные вечера ему устраивают в Москве — не за стихи, за позицию. И аудитория у него сейчас — не про поэзию, про позицию. И сам он как-то все больше теряет себя, все больше становится политическим образом. Стихи последних двух лет сильно уступают более раннему творчеству. Как-то они линейнее становятся, выхолощеннее. Интересно, сам поэт это замечает?

А что до соответствующей аудитории, так вот что пишет Херсонский после своего московского концерта: «Забанил двоих — один написал, что я «работаю на кремль», а второй, что я «ем хлеб агрессора». Ну и вроде бы понятно, что комментаторы — неадекваты, да? Только в случае Херсонского проблема в том, что он сам прикормил таких, сам долго писал… ну, в том же духе. Понятное дело, опять-таки переживательно: вдруг в какой-то момент Херсонский окажется недостаточно патриотичен, недостаточно либерален? Мы же не знаем, кто придет к власти в следующий момент, могут и радикалы прийти, на фоне которых нынешняя власть покажется умеренной.

А самое печальное, что во всей этой суетливой политической толчее русская литература безнадежно теряет лирика Херсонского.

Ну то есть — вторичного, это не отнять.

Но местами хорошего все-таки.

Как человек Борис Херсонский кончился для нас после одобрения Одесский Хатыни…

Анна Долгарева