МАРАХОВСКИЙ Виктор

В международной политологии — нововведение: исследователи заговорили о «мировом путинизме».
Нет, часть авторов продолжает по старинке рассуждать о путинизме как о «комплексе средств, которыми Кремль достигает своих политических целей» (они невнятно описываются как «повышение международного влияния» и «удержание под своим контролем постсоветского пространства»). Другая же часть начала говорить о путинизме без кавычек — как о самостоятельном явлении — оторванном от собственно личности российского президента и от неких «интересов Кремля». Как о своего рода идеологии, которая может перениматься в других странах — и, главное, уже перенимается.
И вот это уже интересно, потому что у нас главной политической мыслью последних двадцати лет, как мы помним, служит глубокомысленная констатация, что у нас нет никакой национальной идеологии.
Сегодня оказывается, что она не только есть, но и представляется многим на Западе уже предметом экспорта, который может порушить им весь уютный идеологический рынок.
2) Как определяют путинизм и кого в нём подозревают (а то и напрямую обвиняют)?
Согласно, например, канадской исследовательнице Дженнифер Уэлш, опубликовавшей в этом месяце книгу с характерным названием «Возвращение истории» (явная аллюзия на «Конец истории» Ф. Фукуямы, анализу провала которого книга, собственно, и посвящена) , — путинизм «вовсе не предлагает конкурентную систему мышления или экономики. Но он, а также его аналоги, решительно отвергают либерально-демократический международный порядок. Путинское отвержение плюрализма и демократической открытости сейчас как никогда ранее востребованы политическими лидерами западных стран».
Американский автор Фарид Закария определяет основные элементы путинизма как «национализм, религию, социальный консерватизм, государственный капитализм и правительственное доминирование над медиа», что «отлично от или даже враждебно западным ценностям индивидуальных прав, толерантности, космополитизма и интернационализма».
В «путинопоклонники» клакой политологов записаны в первую очередь западные «ультраправые» (что само по себе, кстати, насильственно наклеенная этикетка): Марина ле Пен во Франции, Виктор Орбан в Венгрии, Найджел Фарадж в Великобритании (впрочем, его преемница на посту главы Партии независимости Британии также на днях открыто сообщила, что «восхищается Путиным») и, конечно, Дональд Трамп.
Исповедуемый ими «западный путинизм» эксперты определяют как «евроскептицизм, консерватизм, антилиберализм и анти-вестернизм»
Что тут по-настоящему бросается в глаза: ни в одном из этих исследований мы не встречаем слов «государственный суверенитет» или «самостоятельность». Для описания этой — безусловно главной для любого «путинизма», российского или зарубежного — идеи используются множественные эвфемизмы. По возможности искажающие суть дела и прячущие её.
У меня есть версия почему так. Штука вся в том, что сегодняшний «официальный Запад» совершенно не готов признать себя, если говорить напрямую, империей. Эксперты, фиксирующие подымающиеся по всему миру, в том числе и на самом Западе, антизападные настроения, упорно норовят именовать их восстанием против свободы личности, против международного рынка, против народовластия и вообще любого добра — но только не восстанием против имперской, жёсткой и диктаторской по сути власти.
То, что не входящим в т.н. «мировую элиту» представляется империей — внутри последней настойчиво рассматривается только и исключительно как пространство свободы, где сильные, но строго придерживающиеся общих честных принципов игроки коллективно вырабатывают политику и решают мировые проблемы.
Эта официальная доктрина повторяется раз за разом — несмотря ни на какие расхождения с реальностью. Несмотря на эпическое «х… на Евросоюз» помощницы Госсекретаря США Виктории Нуланд. Несмотря на протестующие попискивания даже официальных европейских лиц по поводу трансатлантического торгово-инвестиционного партнёрства. Несмотря на очевидную всем нелепость заявлений США о том, что «в Сирии мы работаем вместе с коалицией 68 стран» при том, что роль и право голоса данных стран всем видны без стетоскопа.
Эта невозможность вызвана отчасти ещё и тем, что у современной «западной» империи, строго говоря, нет метрополии. Отсутствует какой-либо чётко очерченный на карте дистрикт Капитолий из «Голодных Игр», где даже плебсу положены огромные продуктовые пайки и все работают в шоубизнесе.
Даже Соединённые Штаты являются, по сути, «метрополией» ровно настолько, насколько они обеспечивают нужды метрополии настоящей — размазанной по глобусу, тесно сросшейся капиталами, катастрофически немногочисленной, но отнюдь не «закулисной» (непосредственные владельцы мирового богатства, по сути, уже пару десятилетий ни от кого не прячутся, спокойно относясь к появлению разоблачительных филиппик про себя)
Второстепенность американцев по отношению к истинной империи — империи сверхбогатого и сверхвлиятельного глобального капитала, в которой семейство Бушей куда роднее семейству Саудов, чем американскому и арабскому народам — была весьма наглядно продемонстрирована. Например, в 2007–2008 и последующих годах, когда американцы были показательно раскулачены в интересах элит.
Тем не менее на практике существование этой неназываемой империи — молча признаётся всеми. И именно против её сугубо экономических, но подминающих под себя политику направлен подъём в разных странах риторики т.н. «международного путинизма» — поскольку истинной целью его, повторимся, является именно возвращение этим странам реального суверенитета.
Почему это всемирное движение за суверенитет получает сейчас именно название «путинизма»? Строго говоря — потому, что Россия в глазах тех же европейских «антизападников» является единственным примером страны, которая в нашем веке из глубоко и безусловно зависимого положения поднялась до независимости. Не до фальшивой, которая исчерпывается формулой «выполнять решения Империи с соблюдением ряда условий и привилегий». А до настоящей. Когда можно воевать только там, где тебе надо, и не воевать, когда не надо. Когда можно противиться «мнению международных инстанций» относительно твоей собственной внутренней политики.
Что важно: никакое «восхищение Путиным» не означает, что по приходу к власти восхищающиеся российским президентом политики немедленно начнут искать неких политических и военных союзов с нашей страной
«Международный путинизм» — он вообще не про Россию, а про Венгрию, Англию, Францию, Америку соответственно. Чем и опасен для нынешней, всё-таки ставшей мировой, элиты.
В Америке путинизм — это, в частности, возможность не оплачивать бомбёжками и трупами, своими и чужими, политзаказы каких-нибудь катарских элитариев в белоснежных халатиках. В Европе — возможность не оплачивать американские бомбёжки миллионными наплывами беженцев, с которыми совершенно непонятно что делать. В Сирии, Иране и других странах — возможность собственно НЕ попадать под бомбёжки.
Поэтому для нашей страны гипотетическая мировая победа путинизма в некоей перспективе означает вовсе не то, что мы получим, грубо говоря, корону Америки и начнём сами «возглавлять коалицию 68 стран». Нет. Нашей стране всего лишь придётся иметь дело не с кучей марионеток, изображающих из себя лидеров собственных стран, а с настоящими лидерами собственных стран. Говоря проще, исчезновение множественных меркель, олландов, берзиньшей, спровоцирует появление множества более или менее своенравных, но всё же самостоятельных александров григорьевичей лукашенко. С которыми будут и конфликты, и скандалы — но с которыми всё же будет смысл иметь дело.
«Паутинная империя» глобального капитала, разумеется, не является всесильной — но прорвать её паутину можно лишь в результате коллективного усилия целой нации
А для такого усилия необходим соответствующий стимул. И если полтора десятилетия назад у России такой стимул был, причём сложносоставной и множественный — на кону стояло само существование единого государства и общества — то наличие аналогичного стимула для ЕС или Америки сейчас под вопросом.
Пока что именуемые «ультраправыми», а на деле просто выступающие за суверенитет своих стран западные политики более или менее умело отсекаются своими чиновными «элитами-приказчиками» от реальной власти. Никто пока не желает вступать в коалицию с «Альтернативой для Германии» в ФРГ, пусть и собирающей свои 13–15% на выборах в каждой земле. Во Франции от власти с помощью двухступенчатой мажоритарной системы выборов ухитряются отсекать от власти даже самую популярную в стране политическую силу «Национальный фронт». В Великобритании инициаторов Брексита вообще походя пнули с дороги, и теперь «разрывом с ЕС» руководят элитарии, настроенные решительно против этого разрыва.
Однако штука вся в том, что «паутинная империя», размазанная по глобусу, в силу самой своей природы не в состоянии соорудить для себя по-настоящему прочной базы. Стремясь уравнять перед лицом себя, грубо говоря, Бангор и Бангладеш, Миннесоту и Мьянму, Люксембург и Либерию, Бельгию и Белиз с Бенином — данная империя получает «среднюю температуру по больнице». То есть как в каждой Либерии образуются собственные Ванкуверы — так и в каждой Франции образуются локальные белизы, ливии и бантустаны. Карманы «третьего мира», откуда лезет хаос.
И если учесть успехи, которые проявляет в данный момент в борьбе с собственными «карманами хаоса» та же Европа — нет оснований сомневаться в том, что их число и масштаб будет лишь увеличиваться.
И однажды может достичь той критической точки, когда какие-нибудь местные локальные политики, даже фамилий которых мы сегодня, возможно, не знаем, — однажды скажут свою «мюнхенскую речь».
Источник