Суд в Киеве отказался оформить юридически главный идеологический постулат режима Порошенко о «российской агрессии», пишет «Свободная Пресса».

И не признал факт вторжения Вооруженных сил РФ на территорию Украины, сообщает РИА «Новости».

Таким образом, Апелляционный суд подтвердил решение Шевченковского райсуда украинской столицы от 12 мая текущего года по иску некоего гражданина Батрина, называющего себя юристом и правозащитником. Уж очень хочется ему юридически закрепить за нашей страной ярлык «страны-агрессора». Над чем и бьётся он последние два года. Правда, не очень успешно — восемь ходатайств заявителя суд отклонил.

Тем не менее, сам Бадрин заявил, что и на этот раз сдаваться, не намерен, и будет подавать кассационную жалобу в вышестоящую инстанцию.

Ну, вольному — воля, как говорится… В любом случае, какую-никакую пиар-кампанию этот человек себе уже сделал.

Удивляет как раз другое. Дня не проходит, чтобы киевские власти не вопили о «российской агрессии». Депутаты Рады даже постановление соответствующее вынесли в январе 2015 года за номером 1854. А президент Порошенко уже, наверное, со всех трибун международных (и не только) успел обвинить нашу страну в нападении на Украину. Очередную, кстати сказать, пламенную речь на эту тему лидер «незалежной» заготовил для выступления на 71-й сессии Генассамблеи ООН, которая 13 сентября откроется в Нью-Йорке.

Можно сказать, что в данном случае вся эта майданная камарилья демонстрирует русофобский консенсус. Но почему вдруг судебная инстанция «выбилась из строя»? Ведь не сказать, чтобы суд в постмайданный период отличался там какой-то особой независимостью…

— Резолюция Верховной Рады об «агрессии России» против Украины, как и все подобные заявления Порошенко — это политические заявления, — комментирует ситуацию украинский политолог, кандидат философских наук Виктор Пироженко.

— Это риторика, которая не влечет конкретной юридической ответственности. И, соответственно, не принуждает, так скажем, киевские власти к каким-то действиям, обязывающего характера.

Юридическое решение, если бы оно состоялось в виде соответствующего судебного постановления, влечет за собой совершенно конкретные, обязательные, принудительные мероприятия. Мероприятия, которые (в данном случае) киевский режим вынужден выполнять. В экономике. В организации внутренней жизни общества. В деятельности государства. И так далее…

«СП»: — Что конкретно имеется в виду?

— Понимаете, ляпнуть в речи, как это Порошенко часто делает, можно что угодно. Это как бы личные его суждения. А соответствующее решение суда «об агрессии» сразу же ставит вопрос о разрыве дипломатических отношений с Россией. Ставит вопрос о разрыве торгово-экономических отношений. Потому что, какие могут быть с агрессором отношения? Это сразу ставит вопрос о всеобщей мобилизации. Ведь, если на твою страну напали, то армия на это должна реагировать. Сейчас наполнение ВСУ формально под двести тысяч, хотя по факту меньше. На линии фронта в Донбассе тысяч шестьдесят воюет. Так вот, численность личного состава нужно довести до четырёхсот тысяч, не меньше.

Но, кроме того, это переход на мобилизационный режим управления государством и экономикой. И, естественно, это определенные последствия для репутации Украины. В смысле — никаких инвестиций. Об этом просто уже смешно будет говорить.

«СП»: — Но ведь для суда — любого — необходима еще такая малость, как доказательства. Как с этим?

— Собственно говоря, никаких юридических оснований нет. Потому что нужны некие факты, доказывающие вторжение. То есть, наименования и численность конкретных воинских подразделений РФ, которые пересекли границу. Фото-доказательства. Видеосъёмка соответствующая, спутниковые снимки. В конце концов, должны быть многочисленные пленные, которые дают показания. Но ничего этого нет вообще. А то, что украинские власти пытались предъявлять в качестве доказательств, на поверку оказывалось примитивной липой.

Симптоматично, что когда руководству НАТО приходится отвечать на прямой вопрос о фактах «агрессии России» против Украины, они всегда говорят, что таких фактов у них нет.

Формально суд, может быть, и рад был бы вынести постановление о факте агрессии. Но нет доказательств. А, во вторых, идти на поводу политических амбиций и русофобских настроений депутатов Рады, суд не может.

«СП»: — Почему?

— Потому что тогда, собственно, он загоняет власть в безвыходную ситуацию — возникает необходимость принимать соответствующие решения, обязывающего характера. Это просто обрушит режим, обрушит внешнюю торговлю, обрушит экономику. И доведет более-менее нормальный ритм жизни до состояния «чрезвычайки».

«СП»: — Есть информация, что когда иск еще рассматривался на уровне райсуда, туда пришло указание из администрации президента с рекомендацией отказать. Такое возможно?

— Скорей всего, указание такое было. Потому что в вопросе государственных отношений нынешний суд просто не мог вынести решение, не согласовав его с властью. Понятно, такое согласование было. Ну и, в конце концов, у Порошенко есть личный интерес в непризнании России «страной-агрессором». Ведь он по-прежнему ведет свой кондитерский бизнес в Липецке.

«СП»: — А насколько вообще в компетенции киевского суда решать, кого считать агрессором, кого — нет? Все-таки это, наверное, прерогатива Международного суда и Совбеза ООН?

— Я думаю, что, исходя из внутреннего законодательства, национальный суд, в принципе, может признать со своей стороны факт агрессии, если таковой имел место. Но этого недостаточно для того, чтобы соответствующее признание повлекло какие-то последствия на международном уровне. В этом случае нужно международное признание факта агрессии. Но в конкретном случае нет ни факта агрессии, ни доказательств, ни свидетельств — ничего нет.

Собственно, нет и особой заинтересованности Порошенко в признании этого факта. То есть, выплеснуть свою ненависть или русофобские комплексы — это, пожалуйста. Но только так, чтобы это не влекло никаких обязывающих действий.

— Как суд может признать то, чего нет? — задается вопросом член экспертной группы по Украине при Российском институте стратегических исследований Игорь Друзь.

— С юридической точки зрения найти доказательства того, что имела место «российская агрессия», просто невозможно. Их нет. И это причина номер один, почему суд вынес такое решение.

Второе — Порошенко из-за этого иска сам оказался в очень сложной ситуации. Его уже не воспринимают даже в украинском политикуме. Потому что человек, который постоянно кричит о «российском агрессоре», ведет большой бизнес с Россией и держит здесь фабрику.

Представьте себе, если бы Черчилль имел завод в Третьем Рейхе, — это же абсурд. Такого просто быть не могло. А здесь — пожалуйста.

Но для России это решение выгодно. Ведь это не пустая пропагандистская болтовня. Это решение судебного органа, и оно — при противоположном раскладе — могло бы повлиять на политику западных держав в плане усиления санкций. Конечно, Запад санкции все равно держит, и все равно в какой-то степени даже усиливает. Но не слишком. Потому что, если сама Украина не признает «российской агрессии», то как может Запад вводить полную экономическую блокаду России? Как он может отключать, например, систему SWIFT? Или делать другие радикальные шаги, которые бы, действительно, нанесли России большой ущерб. С точки зрения политики, экономики, с точки зрения информационного поля это было бы абсурдно.

Светлана Гомзикова