КНЯЗЕВ Александр
В турецкой армии достаточно сильно влияние структур проживающего в США общественного деятеля Фетхуллаха Гюлена, что вряд ли дает основания утверждать об «американском следе» в нынешней попытке военного переворота. Да, за Гюленом стоят американцы, но ровно настолько же, насколько они стоят за Эрдоганом. Искать в нынешних событиях критически важное внешнее влияние бессмысленно, причины произошедшего, прежде всего, в несоответствии внутренней политики Турции запросам общества.
Традиция переформатирования власти путем военного переворота в Турции устойчива и на протяжении XX века подобное происходило циклически, примерно через каждые 20 лет. Созданная под руководством Мустафы Кемаля Ататюрка в форме республики, как единое государство Турция с 1923 года держалась на армии, являвшейся стержнем всей политической системы страны.
Турция — очень неоднородное по своей структуре общество, существующее на множестве разломов: этнических, религиозных, культурных. Не случайно предыдущие военные перевороты в новейшей истории страны происходили именно в периоды, когда возникали некие угрозы хаоса, нестабильности и угрозы самому существованию Турецкой республики. Нынешняя попытка переворота в этом смысле ничем не особенна, она просто продолжает ту прежнюю традицию.
Когда Adalet ve Kalkinma Partisi, партия Справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана пришла к власти, ее исламистская идеология оказалась достаточно чуждой для армейских кругов, поскольку идеологическим стержнем той, ататюрковской Турции, которой была и в основном остается турецкая военная элита, как раз была деисламизация страны, отказ от прежнего теократического духа.
Радикальный исламизм Ататюрк выкорчевывал огнем и мечом. Идеология партии Справедливости и развития абсолютно идентична идеологии известных «Ихфан уль-муслимон», «Братьев-мусульман», ее идеал — построение исламского халифата, объявление халифа и в дальнейшем расширение своего влияния, по крайней мере, в границах прежней Османской империи.
В 1970-е отряды религиозных традиционалистов «акынджы», которые, кстати, долгое время возглавлял Р. Т. Эрдоган, выходили на митинги левых с холодным оружием. Исходя из этой идеологии, Эрдоган и поддерживал события «арабской весны», что тоже, кстати, в армейских кругах Турции вызывало серьезное недовольство. Турецкому генералитету был ближе прецедент отстранения от власти «Братьев-мусульман» египетскими военными во главе с нынешним президентом
Независимо от результатов, попытка военного переворота в Турции показывает мощный раскол в турецкой элите. Это противостояние между, условно говоря, сторонниками светского пути, представленными в большой части генералитетом и офицерством, и сторонниками халифата, которых представляет Эрдоган.
Понимал Эрдоган это, в 2010–2011 году было сфабриковано громкое дело «Эргенекона», когда под видом борьбы с неким антигосударственным заговором Эрдоган начал менять кадры в армейских и других силовых структурах. Любопытно, что политолог-историк Мехмет Перинчек обвинил в инициировании дела «Эргенекона» США: «дело Эргенекона» — это тщательно спланированная США операция против турецких патриотов, тех патриотов Турции, которые настроены антиамерикански».
Как бы там ни было, Эрдоган сделал ставку на Национальную разведывательную организацию Турции (MIT), в просторечье «Истихбарат», «разведка». Она была резко усилена, наполнена его сторонниками, и конкуренция между «Мухабаратом» и армией происходила все эти годы.
Однако, антирелигиозная составляющая в военной элите оказалась сильна: если большая часть высшего руководства армии на уровне генералов была попросту заменена, то остались полковники. Полностью заменить армию Эрдоган был не в состоянии. С прошлого года потребность в армии стала особенно сильной: в стране идет непрекращающаяся война с курдскими движениями, попытки вмешательства в Сирию со стороны Турции тоже требуют армейского ресурса.
Любой государственный переворот заслуживает внимания и бывает успешен не только в случае успешного захвата власти, этого недостаточно, нужно же еще и суметь управлять страной, отвечая на запросы общества.
В этом плане турецкие военные могли бы быть вполне успешными. Репрессии в отношении заговорщиков, которые сейчас несомненно последуют, напротив, нанесут серьезный удар и по состоянию безопасности в стране, и по возможностям ее развития в последующем. Это, во-первых, ослабит армию и даст шанс курдским военизированным группировкам на усиление своего влияния, а, с другой стороны, это будет вызывать еще большее недовольство в армии. Такие чисто карательные и репрессивные меры могут дать какой-то краткосрочный эффект, но они никогда не дадут продолжительного эффекта.
Внешняя политика Турции мало связана с внутриполитическими переменами. Среди всего разнообразия турецких политических сил нет таких, кто, гипотетически придя к власти, осуществил бы в турецкой политике свой «поворот на Восток», или «на Север», подобное априори исключено.