В нашей национальной жизни произошел важный перелом.
Впервые в известной нам истории Британии количество британцев, считающих себя нерелигиозными, превысило количество христиан.
Сейчас христианами называют себя 44% из нас, 8% придерживаются других религий и 48% не придерживаются никакой.
Упадок христианства — это, вероятно, самая важная из перемен, которые происходили в нашей стране в течение последнего века.
Теперь христианской страной нас можно называть только с натяжкой. Точнее было бы говорить о Британии как о светской стране с исчезающими христианскими институтами
Разумеется, в упадке церкви нет ничего нового, но до сих пор он шел медленно. Много десятков лет было принято считать, что, хотя христиане и отходят от организованной религии, они сохраняют некую духовную жизнь, связанную с учением Иисуса. Детей спрашивали, каким именем их крестили, разговоры заканчивали фразой: «Бог вам в помощь». Сейчас эти выражения исчезают из нашего словаря, а ношение крестика превращается почти что в политическое заявление. Христиане на собственном опыте узнают, как живется меньшинствам.
Еще 15 лет назад почти три четверти британцев по-прежнему считали себя христианами. Однако если это молчаливое большинство нецерковных верующих и существовало в действительности, недавно оно вдруг куда-то делось. Всего пять лет назад нерелигиозными называли себя только 25% британцев.
Характерно, что упадок религии в Британии совпал с прибытием в страну трех миллионов мигрантов, в целом более религиозных, чем британские христиане. Особенно заметен рост исламского присутствия, на который указывал в частности отвергнутый в прошлом году проект строительства на востоке Лондона «супермечети» на девять тысяч человек. Подобные вещи заставляют многих думать, что миграция должна была вызвать в Британии религиозное возрождение. Однако ни усиление британского ислама, ни гигантский приток иммигрантов-христиан из Африки и Восточной Европы не возродили национальное христианство.
Вполне возможно, что подъем исламизма, напротив, способствует отходу от организованной веры. Для многих британцев религия стала ассоциироваться с экстремизмом, ханжеством и гомофобией. Секуляризация общества продолжает усиливаться, и люди начинают относиться с подозрением к любой религиозности. Если политик религиозен, противники будут использовать его веру против него. Так, когда Иэн Дункан Смит (Iain Duncan Smith) был министром труда и пенсий, оппоненты называли его ведомство «министерством молитвы и поста» и издевались над его стремлением спасать жизни, а не экономить деньги. Для члена правительства христианская вера теперь определенно выглядит недостатком. Министры с серьезными амбициями не афишируют свои религиозные убеждения. Сейчас невозможно себе представить, что премьер-министр процитирует святого Франциска Ассизского, как сделала г-жа Тэтчер 37 лет назад у входа на Даунинг-стрит, 10. Максимум, на что решился Кэмерон — это сказать, что его вера — как сигнал сотовой связи, то слабеет, то усиливается.
Закат национальной религии будет иметь серьезные последствия для тех из нас, кто сохраняет веру, — и особенно для тех, кто хочет передать ее своим детям. Теперь им предстоит жить в реальности, в которой их считают не менее странными, чем мусульман, евреев и индусов.
В свою очередь церковь больше не сможет притворяться, что в стране существует христианское большинство, которое не ходит на церковные службы исключительно из-за лени. Если церковь хочет сохранить свои храмы, ей придется начать с начала — то есть с миссионерской работы по привлечению прихожан из скептически настроенной среды.
Неминуемо встанет вопрос и о том, как поступить с нашими национальными христианскими институтами. Правильно ли, что в суде мы по-прежнему клянемся на Библии (кстати, многие новые члены парламента отказываются делать это в Палате общин)? Следует ли оставаться духовным лордам в Верхней палате и должны ли церковь и государства сохранять формальную связь? Британское пристрастие к традициям, вероятно, приведет к тому, что все это сохранится, но по сугубо ностальгическим соображениям. Эстетика христианства — архитектура, церковное пение и так далее — до сих пор притягивает многих, даже если содержание литургии внутренне не усваивается людьми.
Возможность возрождения христианства ни в коем случае не следует сбрасывать со счетов — в конце концов, это религия, которая специализируется на невозможном. Однако намного вероятнее, что Британия окончательно превратится в постхристианскую страну, о религиозном прошлом которой будут напоминать только сохранившиеся причудливые обычаи. Некоторые сочтут эту перспективу прискорбной, некоторые, напротив, одобрят, однако подавляющему большинству будет, по-видимому, все равно.
Источник