Возможно, именно так — НАТИТО/NAPITO — скоро будет называться организация со штаб-квартирой в Брюсселе.

«Довесок» означает не уменьшительный суффикс, а нечто прямо противоположное: North Atlantic, Pacific & Indian ocean Treaty Organization — Организация договора Северной Атлантики, Тихого и Индийского океанов.

Как сообщило в начале мая этого года японское издание The Japan News, ещё в марте 2015 года в ходе визита в Токио канцлер ФРГ Ангела Меркель предлагала японскому премьер-министру Синдзо Абэ вступить в НАТО.

Важно, что «утечка» информации, включая дословный ответ на предложение: «Возможно, в будущем. Если мы присоединимся сейчас, наши переговоры с Россией будут прерваны», произошла накануне визита самого японского премьера в Россию. (Читай: неуспех переговоров усилит стремление Японии вступить в НАТО.)

Ход грубоватый и немного комичный, поскольку Договор о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией 1960 года уже более полувека является «Тихоокеанским НАТО». Можно было бы о «деревенской хитрости» восточного партнёра забыть. Но важно, что такое предложение действительно было сделано.

А 21 мая The Times of India опубликовала первополосный материал US lawmakers seek NATO ally status for India («Американские законодатели добиваются для Индии статуса союзника НАТО»).

«Законодатели США в четверг утвердили поправки к оборонительной программе, которые предоставляют Индии равные с союзниками по НАТО права в покупке вооружений и технологий», — говорится в статье Чидананда Раджгатта (Chidanand Rajghatta).

Ставки настолько высоки, что конгрессмены даже допускают ухудшение отношений с Пакистаном и ограничения в оказании помощи этому сопернику Индии. Что, кстати, ещё раз подтверждает потерю со стороны США интереса к Афганистану, если не желание переложить эту «бомбу со взведенным часовым механизмом» в чужие руки.

Похоже, «санитарный кордон Запада», теперь через четыре океана, приобретает почти законченные контуры: США-Европа-Индия-Япония-США.

Причём, «незаконченное» быстро заполняется. Не столько на местности, сколько в западном медиапространстве набирают силу успехи демократии в Малайзии, Индонезии, на Филиппинах. А детям Хо Ши Мина, кажется, осталось только заявить о «гласности» и «плюрализме», чтобы и эта страна была признана вполне себе демократической.

Саммит Россия — АСЕАН в Сочи экономически многообещающ, а Мария Захарова станцевала «Калинку» действительно прекрасно, но спорные атоллы в Южно-Китайском море и китайские военные базы на них лежат, скажем так, не в сочинском измерении.

На Ближнем Востоке основную интригу задают неизбежно скорые выборы нового саудовского монарха. Неплох главный претендент — 56-летний принц Мухаммад ибн Наиф, имеющий долгие плодотворные связи с институтами безопасности и обороны стран НАТО, любимец СМИ и надежда женщин на равноправие.

Громко заявил о себе и второй из претендентов — 30-летний принц Мухаммад ибн Салман, который выдвинул амбициозный план реформ, направленных на избавление экономики Саудии от нефтяной зависимости. (Читай: выкрутасов с ценами на нефть, способных нанести ущерб США, при мне не будет).

Решен территориальный спор между Египтом и Саудией в Тиранском проливе. Одним словом, и здесь вскоре удастся найти группу стран, успешно демократизирующихся и достойных особых отношений с НАТО. Сирийский сбой досаден, но не принципиален.

Главное — мы потеряли Индию. Страну, которая ежегодно выпускает несколько десятков миллионов математиков и программистов. Пусть условно 90 процентов из них остаются школьными учителями, но девять процентов создают современнейшие производства в Мумбаи или Бангалоре, а один — в Калифорнии или Лондоне.

Сколько это сотен тысяч? Для нас же, что в массовом, что в экспертном сознании, Индия всё ещё страна чая, Зиты и Гиты, которой можно всучить консервную банку под видом авианосца. Вот и расплата.

Чем занимается наше посольство в Индии? Судите сами. Группа индийцев — выпускников российских и еще советских вузов — решила организовать уголок российско-индийской дружбы. Обратились в консульство РФ. Помощь — несколько старых рваных книжек, над которыми пришлось сильно потрудиться, прежде, чем стало не стыдно положить в уголке. Через полгода появился консул: «А где отчёт?». Народ не безмолвствовал.

Сегодня, 23 мая, Индия запустила первый многоразовый космический корабль. Кстати, и сегодня США сняли ограничения на поставки вооружений Вьетнаму

Здесь бы «накрутить пафосу» вопросом: «Что делать России в новых обстоятельствах?». Но, во-первых, не в нашей традиции реагировать на угрозы, стоящие долее чем в краткосрочной перспективе, в данном случае до реинкарнации СЕАТО и СЕНТО, до институционализации «кордона» НАТИТО со всеми подписями и печатями.

Пока же за три дня, прошедших после принятия законопроекта Палатой Представителей США, это событие, способное перевернуть баланс сил в регионе Индийского океана, не удостоилось упоминания ни одним из российских информагентств.

Во-вторых, реагировать «по-новому», нам собственно, нечем.

Надежды на российско-китайский военный альянс абсолютно фантастичны. Искреннее спасибо китайским товарищам за платежную систему UnionPay в Крыму, за энергетический кабель и корабль-укладчик этого кабеля, но компании с госучастием в Крым не пришли, а частные банки не решились нарушать чужие санкции. Воевать за русский Крым китайцы не будут, равно как и русские за остров Ву-Ду в Южно-Китайском море.

У России крайне мало шансов устранить угрозу, попытавшись самой стать частью «кордона». Даже в лучшие времена 1990-х и начала 2000-х, выразив желание вписаться в общие системы безопасности и экономики Запада, Россия получала длинные, расплывчатые и при этом противоречивые перечисления даже не рекомендаций, а пожеланий, которые должна была бы выполнить еще до подачи официальной заявки.

Но отнюдь не дорожную карту с закрытым, не подлежащим переписыванию, списком необходимых реформ.

Нам предлагали ту самую пресловутую «морковку». Это не говоря о том, что статус члена «антикитайского кордона» (назовём вещи своими именами) отнюдь не обещает России большей безопасности в случае конфликта.

Таким образом, спасительного рецепта нет. То есть, существуют, конечно, универсальные приёмы позиционирования, например, убедить мир в том, что не любить Россию не модно, неприлично и даже стыдно. Нет, работа в этом направлении ведется.

Наверное, кто-то даже записал себе в актив апрельскую истерику экс-госсекретаря США Мадлен Олбрайт: «Мне надоело, что для России всегда пытаются найти оправдания. Россия — это страна, которая провоцирует, чтобы затем чувствовать себя оскорбленной».

А зря записал. Даже если освободить слова Олбрайт от эмоциональной составляющей, следует признать, что образ правдоборца-одиночки требует глубокого внутреннего подтверждения и перестает работать, если обнаруживает малейшую фальшь.

А фальшь в самой игре по правилам западной Реалполитик, фальшь в отказе от давно необходимой декларации целей России, в боязни прямо заявить: Мы можем назвать массу фактов дискриминации русских в бывшем СССР по этническому, языковому, религиозному и даже расовому признаку.

Таких фактов, которые, коснись они вас, дали бы вам повод направить туда все свои номерные флоты, не дожидаясь резолюции Совбеза ООН.

Вы не можете назвать ни единого факта, когда вы, силой всех своих демократических институтов, защитили бы от этой дискриминации хоть одного русского в странах, которые вы называете «стремящимися к демократии», которые вы затаскиваете в свои структуры, под свои «зонтики». Ни одного факта! Их защитим мы.

Да, мы можем обидеть некоторых «союзников», у которых, между тем, число русского и русскоязычного населения сократилось в разы, а то и на порядок. А потом нам приходится реагировать. Страшно и непонятно для западного обывателя. Которого мы просто не предупредили. Надо прямо, громко, честно показать ему нашу законную цель. Тогда понимающих Россию, к огорчению Олбрайт, станет ещё больше.

А фальшь в самой игре по правилам западной Реалполитик. Мы, например, «стесняемся» прямо и на достаточно высоком уровне (пусть в любой форме) разъяснить западному обывателю самую суть конфликта на Украине. Украина — независимое государство, член ООН? Да, конечно. В чём-то даже похожее на Швейцарию, разве нет? А теперь представьте такую ситуацию.

После 1 МВ и 2 МВ в Швейцарии поднималось движение за признание швейцарского диалекта немецкого языка — Швицер — одним из государственных. Почему бы нет? И диалект стал языком. Долгие годы и десятилетия оба языка мирно сосуществуют. Появляются, правда, партии и группировки, которые несут клиническую чушь о том, что швицы — единственные чистокровные германцы, а те, что севернее Базеля — «огерманившиеся славяне» (вариант: наоборот, в швицах ни капли германской крови, а сплошь кельтская), что Карл Великий был швицем, что швицы дали миру колесо, насыпали Альпы, основали Рим, а заодно и Рио-де-Жанейро.

Забавно, ничего более. Но однажды они приходят к власти. Они фактически запрещают общенемецкий в общественной сфере, объявляют Германию извечным врагом Швейцарии, угнетавшим её со времен Теодориха, сына Хлодвига (который, впрочем, тоже был швицем, хоть и со славянской примесью — см. выше). Себя они естественно объявили границей «цивилизованной Европы» по Рейну и последней надеждой Европы на спасение от варваров.

Тех, кто с этим не согласен, сначала объявили «несознательными швицами», потом «пятой колонной» и сепаратистами. Потом стали сжигать и бомбить. С благословения соседей, которые считают происходящее «суверенным выбором швейцарского народа в пользу демократии и интеграции с Европой», а борьбу части швейцарцев за сохранение своей идентичности и помощь им в этой борьбе — «агрессией».

Уверен, это не «несерьёзный» подход. Это единственный подход, который позволит достучаться до западного обывателя. Разорвать «санитарный кордон» в головах.

*Благодарю эксперта по российско-индийским отношениям Радж Джоши (Raj Joshi) за помощь в подготовке материала.

Альберт Акопян, специально для «Русской Весны»