Решение властей США использовать часть замороженных иранских активов для выплат компенсаций пострадавшим и семьям жертв терактов, в которых американские власти обвиняют Тегеран, рискует серьезно осложнить и так непростые отношения между двумя странами, пишет «Свободная Пресса».

Иран уже дал понять в жесткой форме, что считает наложенные на него обязательства незаконными.

Напомним, что 20 апреля Верховный суд США отказал Центробанку Ирана в возвращении 2,65 млрд долл. из замороженных иранских активов и постановил направить средства в пользу родственников американских военных, погибших в результате террористических атак в Бейруте в 1983 году и в Саудовской Аравии в 1996 году.

В октябре 1983 года (во время гражданской войны в Ливане) казармы в Бейруте, где были расквартированы американские и французские миротворцы, подверглись атаке сразу трех террористов-смертников на автомобилях с взрывчаткой. Тогда погибли более 300 человек, из них 241 — это граждане США.

А в июне 1996 года бомба, заложенная в бензобак автомобиля, унесла жизни 19 американских военнослужащих и ранила около 400 человек на военной базе США в саудовском городе Хобар.

Но лишь в 2003 года — через двадцать лет после теракта в Бейруте — федеральный суд США пришел к выводу, что к нападению на американских солдат в обоих случаях причастны боевики ливанского шиитского движения «Хезболла», которым якобы активно содействовала иранская сторона. С учетом последнего утверждения в 2007 году и было принято судебное решение выплатить родственникам погибших компенсации на общую сумма 2,65 млрд долл.

Здесь стоит вспомнить, что недавно (в марте 2016 года) суд Нью-Йорка обязал Иран также выплатить более 10,5 млрд долл. родственникам погибших во время терактов 11 сентября 2001 года и возместить убытки страховым компаниям.

Тегеран уже заявил о неправомерности таких действий со стороны США. Представитель МИД исламской республики Хосейн Джабери-Ансари, по информации РИА «Новости», назвал это «воровством» и «насмешкой над международным правом».

Однако в госдепе с такой трактовкой отказались согласиться. И заявили о симпатиях семьям, «потерявшим близких в террористических нападениях, поддержанных Ираном».

Прокомментировать ситуацию «СП» попросила политолога-востоковеда Карине Геворгян:

— Я бы рассматривала этот шаг со стороны США в контексте отношений Вашингтона и Эр-Рияда. Отношения эти достаточно сложные. И давление Саудовской Аравии оказалось чрезвычайно сильным. Мы видели, как Эр-Рияд добивался, чтобы Обама не допустил одобрения в конгрессе США законопроекта, позволяющего судить саудовское правительство в американских судах по обвинению в причастности к терактам 11 сентября 2001 год. И мы видели поведение саудовского короля во время недавнего визита Обамы в эту страну.

То есть, Соединенные Штаты все-таки как-то среагировали на ревность Эр-Рияда после того, как было принято решение по иранской ядерной программе. К сожалению, вот таким образом. С моей точки зрения, это некий месседж саудитам. Мол, смотрите мы не так уж хорошо к иранцам относящимся.

— А на международном уровне доказано, что это Иранское государство непосредственно направляло террористов?

— Это ключевой вопрос. Если бы было доказано участие Ирана в этих терактах, тогда этот вопрос рассматривался бы в Совбезе ООН. И, соответственно, санкции были бы со стороны Совбеза ООН.

Так что в данном случае это одностороннее решение суда Соединенных Штатов, базирующееся на их пристрастиях и вкусовых предпочтениях. Потому что если бы преступление было доказано на международном уровне (а для этого нужно международное расследование), то тогда можно было бы о чем-то говорить и обвинить Иран.

Если таких обвинений не было, или эти обвинения не доказаны, то решение передать иранские активы кому-то, действительно, является, по сути, вытаскиванием денег из чужого кармана.

— Какой будет, по-вашему, реакция Тегерана?

— Сложно сказать. Но я думаю, что у Ирана есть свои рычаги давления и в регионе, и, как ни странно, на Соединенные Штаты. Иранцы просто не торопятся. Они не из тех, кто будет суетиться. Хотя примут к сведению. И ответ будет, несомненно.

Аналитик Института Ближнего Востока Николай Кожанов считает, что Иран «восьмидесятых» это была совершенно другая страна:

— В Иране тогда — если можно так сказать — проводился эксперимент по созданию, действительно, исламской республики. Но эта страна по факту на данный момент уже не существует. И она давно — еще с девяностых годов — отказалась от экспорта исламской революции. И, с точки зрения международного сообщества, не принимает участия в глобальной террористической деятельности. Хотя опять же все зависит от того, как вы трактуете группировку «Хезболла»…

Но если говорить о событиях 11 сентября, то недавнее судебное решение — это в больше степени отголосок внутриамериканской дискуссии относительно того, стоит ли налаживать отношения с Ираном или нет? Стоит ли снижать градус давления или нет?

Как мне кажется, Иран стал жертвой именно этих внутриамериканских споров о том, как в дальнейшем выстраивать связи с ним. И не поспешила ли Америка, в лице Обамы, идя на частичное снятие санкций.

— А с позицией Ирана по вопросу заморозки нефтедобычи это может быть как-то связано?

— Едва ли. Это именно дискуссия внутриамериканского характера.

Опять-таки, необходимо учитывать, что те группировки, те структуры, которые в России, скажем, не считаются террористическими, в Америке могут относиться к террористическим. Поэтому здесь еще имеет значение определение, что такое терроризм и как с ним бороться.

Не стоит, как мне кажется, игнорировать и слухи, которые обсуждаются в самом Иране. Подтверждения им я, правда, нигде не видел. Но поговаривают, что иранцы, конечно, участия в атаках 11 сентября на США не принимали. Но якобы в какой-то момент они не проявили достаточной гибкости, не пошли на взаимодействие со Штатами в 2003–2004 годах, когда американцы проводили свое расследование. И им это просто припомнили.

Независимый эксперт по Ближнему Востоку Станислав Иванов, в свою очередь, предлагает не политизировать проблему:

— Ну, решил Верховный суд — на то он и Верховный суд. Если они пришли к такому выводу, значит, у них имеется достаточно подтверждающих материалов. Если у Ирана есть возражения, он вправе подать встречный иск или апелляцию.

Есть международные суды, в конце концов. Россия же нашла, как говорится, возможность, наняла адвокатов — вопрос по делу ЮКОСа решился в нашу пользу. Так же и здесь. Не стоит тратить время на риторику, надо решать проблему в рамках судебных расследований. То есть, вернуться в правовое поле. Пускай суд решает, кто, и насколько виноват. Если, претензии к иранским властям в том, что они финансировали теракты, подтвердятся, то, значит, надо платить.

Но общая тенденция — ее надо учитывать — все-таки к снятию санкций с Ирана, к смягчению напряжённости в отношениях между Ираном и США, между ЕС и Ираном, к выходу Ирана из изоляции.

Кстати, во время своего визита в Эр-Рияд Обама подтвердил, что сделка по ядерной программе Ирана снижает общую напряженность и в регионе, и в мире. И он пытался убедить монархов Персидского залива, что это шаг в правильном направлении.

Поэтому общую ситуацию вот этот иск на два миллиарда не изменит. Неприятно? Да. Не надо говорить о том, что США опять против Ирана.

— Разве не так?

— США, прежде всего, за себя. У них свои национальные интересы, что в Персидском заливе, что в Иране. И их устраивает роль посредника между основными игроками в регионе. Поэтому их больше всего заботит, чтобы они не потеряли те позиции, которые сегодня имеют.

И в отношении Ирана они бы не хотели, чтобы он ушел из-под их влияния окончательно. То есть, несмотря на этот неприятный эпизод, для Штатов все остается в силе — втягивание Ирана в свою орбиту, в мировую орбиту, чтобы он не стал изгоем, как Северная Корея.

Светлана Гомзикова