Военное присутствие Ирана будет расти, влияние Турции – снижаться.
«Арабская весна», как известно, забуксовала именно в Сирии. Точнее, стратегия салафитских монархий Аравийского полуострова – Катара и Саудовской Аравии, а также примкнувшей к ним в ожидании легкой добычи Турции – в этой стране столкнулась не только с интересами Ирана, готовностью шиитов Ирака и Ливана поддержать Асада, политической блокадой западной интервенции в Совете Безопасности ООН со стороны России и Китая, но и с невозможностью сбросить правящий в Дамаске режим с помощью сирийских суннитов и дезертиров из национальных ВС даже при участии иностранных боевиков. Этноконфессиональная мозаика Сирии означала, что большая доля ее населения в случае победы над Асадом радикальных исламистов из отрядов «Братьев-мусульман» (БМ), «Джабхат ан-Нусра» (ДН), Исламского государства (ИГ) и других суннитских военизированных структур окажется перед опасностью геноцида. Что обеспечило правительственной армии не только поддержку алавитского тыла, но и не менее важный в условиях гражданской войны нейтралитет таких крупных общин, как друзы и курды, по мере наступления джихадистов, втягивающихся в бои с ними. Означает ли это возможность восстановления в Сирии довоенных порядков после победы официального Дамаска? Нет. Однозначной победы какой-либо из оппозиционных сил? Тем более нет. Любые альянсы, в том числе в исламистском лагере, как показывает практика, временные и сменяются открытыми столкновениями. Благо, если Катар и Турция еще могут образовать долгосрочный альянс, основанный на общей поддержке БМ, то их отношения с Саудовской Аравией дают шанс только на заключение кратковременных соглашений вроде недавнего, позволившего исламистам успешно атаковать Рамади, Идлиб и другие стратегически важные города Ирака и Сирии, перебрасывая имеющиеся у них силы с одного направления на другое. Так что ситуация на «сирийском фронте» меняется динамично и вместе с ней – оценки наблюдателей и экспертов, чье мнение учитывается сильными мира сего, в первую очередь лидерами западных держав, просчитывающих возможность (и опасность) собственного втягивания в эту гражданскую войну. Предлагаю вниманию читателей анализ ситуации в Сирии и вокруг нее, опирающийся на статьи экспертов Института Ближнего Востока А. Александрова, С. Балмасова, В. Чернина и Ю. Щегловина. Материалы эти отражают именно текущую ситуацию, чем и ценны. Так, с точки зрения экспертов ЦРУ США, она «чревата скорым падением режима Башара Асада» (оценки такого рода даются не первый год). Они полагают потерю Идлиба и выход исламистов на оперативный простор северной части провинции Алеппо переломным моментом войны, оценивая мирное соглашение между группировками оппозиции и их спонсорами – Катаром, саудовцами и Турцией как постоянное. При этом полностью игнорируется тот факт, что правительственные войска и отряды «Хезболлы» сохранили под контролем коридор из долины Бекаа через Дамаск, Хомс и Хаму к Латакии и побережью, что позволяет обеспечивать снабжение войск Асада в этих районах. Прогнозы ЦРУ ЦРУ полагает, что готовящееся наступление отрядов Исламского государства на Хомс и Хаму при недостатке резервов у Асада сломает ситуацию, и не верит в способность Ирана изменить это. Правительственные силы удерживают под контролем стратегические центры: Дамаск, Латакию и Хомс, но скоординированные действия их противников, по мнению американцев, изменят это в сравнительно короткие сроки, что ставит на повестку дня перед Вашингтоном вопрос об устройстве Сирии после того, как Башар Асад будет отстранен от власти и эмигрирует. После этого алавитская община, предсказывает ЦРУ, выдвинет из своей среды лидера, который возглавит переговоры о создании временного правительства, что устранит препятствия для участия в переговорах всех оппозиционных сил, кроме ИГ. В долгосрочных планах – создание единого блока политических сил Сирии для нанесения ИГ военного поражения. Участие алавитов в переходном правительстве, с точки зрения США, обязательно, чтобы не повторять иракскую ошибку, когда изоляция местных суннитов шиитами и курдами при «дебаасизации» привела к фактическому распаду страны. Зондирование настроений алавитов в настоящее время ведется Вашингтоном, который полагает, что убедит Анкару и Эр-Рияд надавить на курируемую ими «Джабхат аль-фатх» (ДФ), чтобы эта группировка села за стол переговоров с сирийским режимом «без Асада». Успех переговоров по ядерной программе Тегерана, на которые США делают ставку, должен убедить Саудовскую Аравию и Катар в необходимости после снятия с Ирана санкций снизить его влияние в Сирии именно по американской схеме. Что до России, США считают, что Москва сдаст Асада. 2 июня на закрытых переговорах этот сценарий был предложен саудовцам американцами и французами. Именно его держала в уме делегация Саудовской Аравии во главе с сыном короля, «наследником наследника», в ходе визита в Санкт-Петербург в середине июня. Реализация этих планов сомнительна. Исламисты находятся на подъеме, что исключает их готовность идти на переговоры. Задача Эр-Рияда – вовлечение Сирии в орбиту своего влияния и полное доминирование на ее территории при вытеснении из этой страны Ирана. Практически неизбежно начало междоусобной борьбы ИГ и «Джабхат аль-фатх». Что до альтернативы исламистам, ее у США нет. Алавиты и курды не верят планам инкорпорации их представителей во временное правительство, понимая, что будут оттеснены в зоны традиционного проживания и вернуться во власть не смогут. Для алавитов отказ от власти означает геноцид при таком же нейтралитете Запада, как продемонстрированный США и ЕС в ситуации с иракскими йезидами. Никакого будущего в одном правительстве Сирии с исламистами нет и у друзов, исмаилитов, христиан и представителей прочих меньшинств. Тегеран шутить не будет Иран также не будет разменивать Сирию ни на какие уступки по ядерной программе. Падение алавитского режима в Дамаске влечет катастрофические последствия для ливанской «Хезболлы» и шиитского правительства в Багдаде. В случае развития ситуации по американскому сценарию Тегеран пойдет на интервенцию в Сирию силами кадровых частей Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Под этот вариант развития событий там при участии подразделений КСИРа готовятся аэродромы для приема транспортной авиации. Тем более что при реализации американского варианта и начале борьбы «всех против всех» в выигрыше окажется только ИГ, которое начнет доминировать в Сирии, после чего страна превратится в аналог Ливии. И это будет иметь крайне негативные последствия не только для соседней Турции, но и для Европы, куда пойдет основной поток сирийских беженцев, а в перспективе и террористов. Сообщается о возможности ввода в Сирию 15-тысячного иранского военного контингента. Речь идет о двух группировках: на побережье Средиземного моря между Латакией и Тартусом – в районе Баниаса и под Дамаском. Для Ирана это не кардинальное изменение стратегии, а лишь расширение постоянного военного присутствия (включая командный состав), которое отмечается с декабря 2011 года. Уже в 2012-м появились данные о появлении в Сирии значительных групп иранских «паломников», часть которых являлась добровольцами, прибывшими бороться против джихадистов. Тогда же в боях на стороне Дамаска приняли участие союзники Ирана – ливанская «Хезболла» и шиитское иракское ополчение. В 2013–2014 годах в Сирии появились бойцы КСИРа во главе с представителями руководства корпуса, принимавшего личное участие в боевых действиях. В январе 2015-го в результате израильского авиаудара в районе Кунейтры погиб бригадный генерал Мохаммад Аллахдади, в апреле того же года в бою с отрядами оппозиции в 60 километрах южнее Дамаска – у Бусра аль-Харир был убит генерал-майор КСИРа Хади Каджбаф. Усиление иранского военного присутствия в Сирии в ситуации, при которой Асад не контролирует половину территории страны и две трети пограничных переходов, вполне логично. Учитывая провалы, допущенные сирийскими силовиками, результатом которых стала текущая ситуация, иранские советники в Дамаске усилили свое влияние на планирование и осуществление военных операций. Их стратегия борьбы с джихадистами состоит в активной обороне узловых центров и коммуникаций и уничтожении джихадистских отрядов преобладающей огневой мощью сирийской армии при иранском руководстве боевыми операциями. Друз познается в беде На момент написания статьи одним из главных изменений оперативной обстановки стал отказ оппозиционеров из Сирийской свободной армии (ССА) на юге страны – в провинции Кунейтра рассматривать исламистов из «Джабхат аль-фатх» в качестве своих союзников. Командиры ССА утверждают, что ДФ подставляла их в период битв за Дамаск и атаковала близкие ССА структуры на севере страны. В Кунейтре идет борьба за локальные центры, включая столицу провинции. ДФ проводит самостоятельные операции в районе Хадера. Ее основной целью является контроль над логистическими каналами, что позволит отрезать ССА от севера страны. Ситуация типичная и во многом зависящая от источников финансовой поддержки из-за рубежа. Подавляющую часть бойцов ДФ на юге составляют сунниты, зарабатывающие на войне и при случае дезертирующие к тому, кто больше платит. То же самое было на севере, когда исламисты перекупали бойцов у партнеров по боевым действиям против Асада. Правительственным войскам пока удалось стабилизировать ситуацию. Лояльные Дамаску курды взяли под контроль Тель-Абьяд и дорогу между ним и Раккой, которая остается одной из главных опорных точек ИГ в Сирии. Отряды ИГ выходят из окружения через район Сулука, к юго-западу от Тель-Абьяда. На случай сдачи Ракки сторонники ИГ вывозят семьи из города. Если они потеряют Ракку, будет перерезан основной коридор снабжения ИГ на турецкой границе с его баз в Ираке, что ограничит возможность маневрирования ИГ и переброску ему подкреплений. Сирийская армия выбила исламистов с части территории захваченной ими ранее базы ВВС в Сувейде. Кроме того, отряды ССА начали отход от базы ВВС «Аль-Тала» на юге, причем поддержку армии оказало ополчение друзов. А их переговоры с ССА о взаимном нейтралитете провалились. Изначально шейхи друзов не поддержали мобилизацию своей молодежи в армию Асада. Однако сторонники «истинного ислама», считающие друзов еретиками, начав их преследование, в корне изменили ситуацию. Обстановку в Сирии, таким образом, характеризует относительное затишье. Дамаск силами курдов и друзов частично перехватил инициативу, укрепив отрядами иракских и ливанских шиитов оборону столицы, Хомса и Алеппо. Освобождение баз ВВС создало условия для разворачивания на них Асадом авиакрыла и обеспечения превосходства в воздухе. Попытка создания альянса антиасадовских сил с распределением зон ответственности проваливается как между светскими и исламистскими отрядами на юге, так и в Алеппо, между ДФ и ИГ. Просаудовские исламисты испытывают давление ливанской «Хезболлы» в районе Каламун на ливано-сирийской границе, что ставит под удар канал их связи с тыловыми базами в Ливане. Учитывая наступление Рамадана, крупных военных операций в ближайшее время не предвидится. Идут локальные бои. Готовятся наступательные операции, которые должны начаться во второй половине июля. Отметим, что угроза геноцида друзов, ставшая реальностью после того, как сирийская армия ушла из населенных ими районов, привела к выступлениям друзов Израиля, требовавших от Иерусалима вмешаться в происходящее в Сирии, особенно когда начались артобстрелы друзских деревень района Хадер, примыкающего к границе с Израилем. СМИ еврейского государства сообщали о переговорах друзов с оппозиционными силами о ненападении, гарантами которых были Иордания, США и Саудовская Аравия. Утверждалось, что переговоры от друзов вели лидер ливанских друзов Валид Джумблат и Маруан Хамед, возглавляющий «Военный совет друзов в Сирии». Было сообщение об открытии прохода из Иордании в район Друзских гор (сирийская мухафаза ас-Сувейда) для поставки друзам оружия и военного снаряжения. Эксперты считают возможной в случае закрепления децентрализации Сирии попытку друзов восстановить Друзское государство, существовавшее на территории мухафазы ас-Сувейда под протекторатом Франции в 1921–1936 годах. Друзские районы способны контролировать свою территорию и располагают зачатками армии, начальником Генштаба которой выступает упомянутый М. Хамед. Друзы Сирии опираются на поддержку единоверцев в Ливане и Израиле, хотя не разрывают отношений и с Дамаском. Отметим, что поддержка, оказанная В. Джумблатом сирийским друзам, может сказаться и на Ливане: если Друзское государство станет реальностью, территориальная целостность этой страны, и без того сомнительная, окажется под вопросом, что может столкнуть ливанских друзов с «Хезболлой». Турецкий фактор слабеет Одной из ключевых стран, ситуация в которой влияет на Сирию, является Турция, лидер которой – бывший премьер-министр и действующий президент Реджеп Тайип Эрдоган входит в число главных противников Башара Асада. Поражение возглавляемой им Партии справедливости и развития (ПСР) на недавних выборах, в результате которого она лишилась большинства в парламенте, означает, что турецкая активность в Сирии имеет шанс снизиться по сравнению с предвыборным периодом, когда она была беспрецедентной. Пример турецкой политики на этом направлении продемонстрирован, когда в ноябре 2013-го и январе 2014-го турецкая жандармерия задержала четыре грузовика с оружием, шедших в Сирию. Турецкая оппозиция заявила, что они принадлежат спецслужбе МИТ. Заключение турецко-саудовско-катарских договоренностей о взаимной координации работы с сирийской вооруженной оппозицией подвигло Анкару помогать как «Братьям-мусульманам» и отрядам сирийских туркоманов, так и просаудовской ДН, что и помогло исламистам перейти в наступление на севере. В то же время именно их поддержка Эрдоганом послужила причиной поражения ПСР в курдских районах и провинциях, граничащих с Сирией. Число депутатов ПСР от пограничных с Сирией вилайетов Хатай, Килис, Газиантеп и Шанлыурфа сократилось в полтора раза. Это связывают с недовольством жителей пограничных провинций наплывом сирийских беженцев и опасениями в отношении боевиков ИГ и других джихадистских структур. В пяти курдских вилайетах поражение ПСР еще более впечатляющее. Его причиной стало то, что в осенних боях за Кобани правительство Турции саботировало помощь курдам, отражавшим наступление ИГ. Как следствие сирийскую политику Эрдогана критикуют и курды, и правоконсервативная Партия националистического действия (ПНД), стоящая на ультранационалистических позициях, и кемалистская Народно-республиканская партия (НРП), требующая сместить акценты турецкой внешней политики с Ближнего Востока на Евросоюз. Отметим, что в настоящее время наряду с наступлением коалиции «Джабхат аль-фатх» на севере Сирии активна вооруженная оппозиция в районе Дамаска. Лидер группировки «Джаиш аль-ислам» (ДИ) Захран Аллюш 6–8 июня в Аммане встречался с представителями саудовской, иорданской и американской спецслужб. Аллюш в сентябре 2013 года сформировал коалицию ДИ, в которую вошли около 30 группировок радикальных исламистов. Его группа не ведет боев на севере и юге Сирии, занимая сильные позиции в столичном регионе. Под контролем Аллюша находится Дума – пригород Дамаска. На упомянутых встречах с ним присутствовал офицер саудовских спецслужб Абу Бадр, представляющий принца Мухаммеда бин Наефа, наследника саудовского престола. Речь шла о присоединении отрядов Аллюша к «южному фронту» в провинции Деръаа, объединяющему «Сирийский революционный фронт» Джамаля Мааруфа (остатки ССА) и отряды наемников-иностранцев. Аллюш дал согласие воевать против ИГ (но не против ДН) под флагом Сирийской национальной коалиции. Взамен он требует, чтобы его боевики первыми вошли в Дамаск, что иллюстрирует соперничество за лидерство в «новой Сирии» противников Асада. Насколько можно судить, любые предложения России «сдать Асада» в ответ на снятие или ослабление санкций либо предложение «разменов» иного рода будут адекватно оценены Москвой. То же самое касается идей ослабления двусторонних отношений с Ираном в пользу Саудовской Аравии, рассматриваемых ее СМИ едва ли не как данность. Наличие в недавней истории российско-саудовских отношений более чем сомнительных моментов, от терактов, за которыми согласно экспертам стояло Управление общей разведки королевства, до так и не реализованных многомиллиардных договоренностей, подписанных на высшем уровне, дает России все основания для осторожности. Иран, чьим усилением Россию пугают саудовцы, в любом случае будет учитывать только собственные интересы. Однако совпадение его интересов в Сирии с интересами России, для которой победа в этой стране джихадистов неприемлема, обеспечивает координацию их действий. Оспаривать позицию Москвы по разделу ресурсов Каспия Тегеран не перестанет, но по сравнению с его противоречиями с Саудовской Аравией это решаемая проблема. В любом случае говорить об уходе Башара Асада с поста президента Сирии более чем преждевременно. Планы США в отношении ее послевоенного устройства имеет смысл рассматривать, лишь чтобы оценить видение ситуации глазами американских экспертов и политиков. Благо, эти планы не сбылись ни в одной из стран Ближнего и Среднего Востока, и Сирия вряд ли станет исключением... Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, "Военно-промышленный курьер"
← пердыдущая статья следущая статья →