Читаю: «Боевики 59 бригады ВСУ, выполняя преступный приказ главаря Шаповалова, применили беспилотный летательный аппарат, снаряженный самодельным взрывным устройством. Объектом для совершения террористического акта украинский боевики выбрали жилой район н. п. Александровское, где и произвели сброс взрывного устройства вблизи дома по адресу: ул. 2-я Дорожная, д. 36.

В этот момент во дворе находились два мирных жителя. В результате преступных действий украинских боевиков погиб ребенок, 2016 г. р., и получила ранения различной степени тяжести местная жительница, 1954 г. р., которая была доставлена в больницу, где ей оказана вся необходимая медицинская помощь.

С момента очередного обострения агрессии Киева против Донбасса это уже вторая жертва, погибшая в результате теракта, организованного украинскими боевиками. И с прискорбием приходится констатировать, что в этот раз от их рук погиб ребенок».

«Перепутать шестилетнего ребенка с солдатом, даже с плохой с оптикой, невозможно», — констатировал коллега-военкор. Невозможно…

Вспоминаю: август 2014 года, район Саур-Могилы. Моторола допрашивает пленного танкиста, стрелявшего прямой наводкой по домам мирных жителей, пытается выяснить: понимает ли пленный, что он делал и кого убивал? «Почему ты решил, что на Донбассе не люди живут, а недочеловеки?» (за неделю до описываемого эпизода этот танкист — его определили по характерной интонации — трещал в эфире: «Сепары — не люди, от мала до велика всех в перегной…»).

Что ответил пленный? А ничего, мычал да плаксиво корчил рожицы, уверяя, что у него самого «малэнька дытына» и «вин розумие, шо вбываты не можна».

Да, он понимал, что убивать нельзя. Понимал и убивал. А вот его не убили, даже пальцем не тронули, отправили по обмену на Украину, и через некоторое время он снова вернулся на фронт…

Вспоминаю: август 2014 года, приграничье в районе Мариновки. Мы с Сергеем Коренченковым и группой бойцов Корсара взяли в плен нацгвардейцев, выяснилось: двое из них работали из миномёта по жилым домам с возвышенности, точно зная, что лупят они туда, где никаких ополченцев нет и… ранили беременную женщину, её мужа убили.

Один из миномётчиков, вымаливая прощение, ползал в ногах, должно быть, в полной уверенности, что мы мстительно будем его пытать, а потом непременно отправим к его бандеровским праотцам. Он получил лишь затрещину, а потом его и остальных пленных отправили в Донецк, а потом…

Да, после очередного обмена пленными, они, отъевшись и подлечившись за счёт «донбасских нелюдей», оказались в объятиях ридной нэньки. И некоторое из них снова пошли нас убивать.

Вспоминаю: сентябрь 2015 года, окраина Горловки. Залетевшие прямо во двор дома снаряды разорвали стариков (куски тела потом находили на крышах соседних домов), а шестилетней девочке — она время обстрела выглянула из погреба — рой осколков выгрыз лицо. Знакомый боец ошарашенно рассказал: «Я им по рации: куда бьёте, суки, там дети, старики! А мне в ответ на мове: „У москалів дітей немає, одні ублюдки, нехай подихають“. И гогочут…»

Вспоминаю…стоп! Я могу вспоминать столько, что на новый Нюренбергский процесс хватит… И таких, как я, в Республике тысячи и тысячи, и у каждого свои воспоминания, свой счёт к «братскому народу»…

И я спрашиваю себя: а что я буду делать с уродом из 59-й или иной бригады ВСУ, когда он попадёт мне в руки (а это в своё время случится неизбежно) и у меня будут (а их уже предостаточно!) доказательства его причастности к убийствам мирных жителей?

И честно отвечаю: расстреляю на месте. А если выяснится, что он причастен к смерти ребёнка? Забью прикладом до превращения в кровавый нуль.

Мы не будем убивать ваших детей. Вас — ублюдков в форме ВСУ и всех, кто подстрекает вас к убийствам и витает в расистских грёзах о том, чтобы полностью нас истребить, превратить в пепел — мы будем убивать. Обязаны! Иначе ваши дети вырастут такими же, как и вы — ублюдками и убийцами.

Читайте также: На Украине предрекают «веселье» на Донбассе

Геннадий Дубовой, для «Русской Весны»