Министерство иностранных дел ДНР опубликовало текст доклада главы ведомства Натальи Никоноровой на заседании СБ ООН, посвященном годовщине Парижского саммита лидеров Нормандского Формата от 09 декабря 2019 года.

«Уважаемые участники встречи,

Прежде всего, хотела бы поблагодарить за возможность выступить в рамках сегодняшнего заседания с докладом о реальном положении дел в Донбассе и в Минском переговорном процессе.

В сложившихся обстоятельствах, когда в мире воспринимают события в Донбассе, основываясь практически исключительно на видении ситуации из Киева, сегодняшняя встреча очень важна: она дает нам возможность донести точку зрения второй стороны конфликта — Донецкой и Луганской Народных Республик.

При этом все, что мы будем сегодня озвучивать, мы готовы подтвердить и подтверждаем конкретными фактами и аргументами.

Вкратце напомню об истоках конфликта: в феврале 2014 года националистические силы осуществили государственный переворот в Киеве. И хотя народ Донбасса был возмущен этим беззаконием, однако, обращаю внимание на существенный момент: никто не призывал жителей Донбасса идти на Киев войной или отделяться от Украины.

Напротив, на многочисленных митингах того времени сами жители Донецкой области обращались к депутатам местного областного совета с предложением выступить как их представители и защитить их права.

Однако, после того, как в конце марта 2014 года все депутаты местного совета сбежали из Донецкой области, а на Украине продолжался хаос и произвол (чего стоит хотя бы проголосованный 23.02.2014 Верховной Радой отказ от закона Украины „Об основах государственной языковой политики“, который предоставлял русскому языку статус регионального), жителям Донбасса ничего не оставалось, как организовать некий аналог органа местных представителей (совет).

Более того, 14 апреля 2014 года украинские власти объявили АТО (антитеррористическую операцию) и направили вооруженные силы Украины в Донбасс — а ведь это нарушает все основополагающие права человека, закрепленные в таких ключевых актах международных права, как Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская конвенции о защите прав человека и основных свобод и др.

Более того, новые украинские власти устроили не просто беззаконие, но и откровенную резню, „зачистку“ несогласных: только по официальным данным 2 мая в Одессе от рук радикалов погибло 48 человек и пострадало по меньшей мере 250 человек; 9 мая в Мариуполе боевики из „Правого сектора“* пошли с оружием и на танках против безоружных жителей, вследствие чего погибло более 20 человек и было ранено около 50 человек; штурм Славянска украинской нацгвардией 3–5 мая, в результате которого погибло более 30 мирных жителей.

После таких чудовищных, кровопролитных действий Украины было принято решение узнать у жителей Донецкой области, как они относятся к событиям в Киеве и каким образом они видят свое будущее.

11 мая 2014 года прошел референдум, результаты которого говорят сами за себя: наши жители выразили поддержку суверенитета Донецкой Народной Республики. Явка достигла 74,87%, провозглашение независимости поддержали 89,7% проголосовавших.

При этом показательно, что на Украине до сих пор отсутствует закон о проведении местных референдумов, несмотря на то, что право народа на самоопределение предусмотрено как в документах международного права, включая и Устав ООН (статья 1: „Организация Объединенных Наций преследует Цели… развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов, а также принимать другие соответствующие меры для укрепления всеобщего мира“), так и в Конституции самой Украины (статья 38: „Граждане имеют право принимать участие в управлении государственными делами, во всеукраинском и местных референдумах, …“).

Поскольку Конституция является актом прямого действия, в ходе проведения референдума в Донбассе была непосредственно реализована статья 38.

К тому же, легально избранного представительного органа с точки зрения украинского законодательства в Донецке после марта 2014 года не существовало, поскольку, напомню, все депутаты областного совета попросту сбежали.

Таким образом, изначально в Донецке не было намерений об отделении и провозглашении независимого государства. К этому нас как раз-таки подтолкнули действия нелегитимной киевской власти и всех тех местных политиков, кто принял решение сбежать из Донецка.

С того момента, как Киев развязал против народа Донбасса так называемую „антитеррористическую операцию“, которая затем была переименована в „операцию объединенных сил“, мы вот уже 7-ой год живем в условиях, по сути, гражданской войны. На территории Донбасса погибло не менее 13 тысяч человек, из них 149 детей, около 30 тысяч человек получили ранения. А сколько людей лишились кровли над головой и средств к существованию, сложно даже сосчитать. Однако в этих условиях террористами назвали нас, а не Украину.

Нам ничего не оставалось, как защищаться, защищать свою землю и жителей Донбасса, а значит ответить на эту необъявленную, но фактическую войну соответствующим образом.

Мы находились дома, нам некуда было бежать и ответили мы так, что уже через несколько месяцев украинская армия была вынуждена отступить, разгромленная в котлах под Иловайском, Дебальцево и Изварино. Но в этом горячем противостоянии погибали и тысячи людей.

Так, в соответствии с отчетом УВКПЧ ООН от 15 февраля 2015 года, за период до подписания Комплекса мер (с середины апреля 2014 по 12 февраля 2015) на территории Донецкой Народной Республики было убито не менее 2420 человек и ранено не менее 4919 человек. Подписание Комплекса мер помогло уменьшить динамику развития горячей фазы противостояния, но, к сожалению, не прекратило ее полностью.

Перейду к основной теме нашей встречи: с момента подписания Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, одобренного резолюцией СБ ООН от 15.02.2015 № 2202, прошло уже практически шесть лет, однако до сих пор в полной мере ни один пункт этого документа не выполнен. Аналогичным образом обстоит ситуация с выполнением Совместно согласованных итогов Парижского саммита лидеров стран „Нормандской четверки“, состоявшегося 9 декабря 2019 года — полностью не был реализован ни один из трех блоков поручений, зафиксированных в данных итогах.

Раз уж наша встреча посвящена именно годовщине саммита лидеров „Нормандской четверки“, позвольте остановиться на этом вопросе более подробно и привести несколько примеров, наиболее ярко иллюстрирующих сложившееся на Минской площадке положение дел.

Начнем с пункта 1 Совместно согласованных итогов Парижского саммита под названием „Незамедлительные меры по стабилизации ситуации в зоне конфликта“. Так, предусмотренная первым абзацем этого пункта „полная и всеобъемлющая“ реализация режима прекращения огня не была выполнена в указанный срок — до конца 2019 года. Только 22 июля 2020 года в рамках Контактной группы обеими сторонами конфликта — Киевом и Республиками — были согласованы и подписаны Меры по контролю и усилению режима прекращения огня.

Отмечу, что согласование этих мер было действительно большим достижением — целый год Республики пытались добиться от Киева официального подписания данных мер, которые хоть и были предварительно согласованы еще в июле 2019 года, но по сути украинской стороной не выполнялись.

Приведу несколько цифр для понимания масштаба усилий, которые мы приложили, чтобы добиться от Киева подписания этого документа о соблюдении „режима тишины“. Впервые проект Мер был предложен еще в мае 2018 года. Республики 6 раз официально направляли этот проект в адрес Киева — могу даже перечислить конкретные даты направления каждого такого письма (23.05.18; 19.12.18; 06.19; 07.19; 09.19; 27.05.20).

Но Украина упорно отказывалась не то что согласовывать такие меры, но даже их обсуждать в рамках Контактной группы.

Кстати, приведенную мной информацию легко подтвердить, сделав запрос в адрес представителя председателя ОБСЕ на Украине и в Контактной группе посла Хайди Грау и в адрес Главы СММ ОБСЕ на Украине, представителя ОБСЕ в группе по вопросам безопасности посла Яшара Халита Чевика. Ни одного письменного ответа на наши предложения от украинской стороны мы не получили, как и их собственных предложений по указанной теме.

Также хочу отметить любопытный вывод, к которому мы пришли по нашим наблюдениям за поведением украинской стороны на переговорах: практически на все без исключения подвижки и конструктивные сдвиги украинская сторона соглашалась только в преддверии каких-либо важных для украинского политикума и его рейтинга дат и событий.

Приведу несколько примеров: Бессрочное перемирие было согласовано Киевом 21 июля 2019 года — именно 21 июля на Украине проходили парламентские выборы; «Формула Штайнмайера» была парафирована Киевом 1 октября 2019 года — исключительно ради того, чтобы провести такой желанный для Зеленского саммит „Нормандской четверки“ 9 декабря 2019 года; Дополнительные меры были подписаны 22 июля 2020 года — как раз в преддверии старта избирательных кампаний в рамках местных выборов на Украине.

При этом нужно отметить, что после подписания дополнительных мер мы действительно наблюдали их эффективность — за практически два месяца их действия не было ни жертв, ни существенных разрушений.

Тем не менее, сейчас этот хрупкий мир, установленный благодаря подписанию Мер, был по сути разрушен по вине Киева, который отказался выполнять основополагающий пункт — взаимодействие в рамках координационного механизма для верификации нарушений. Ярче всего это проявилось при срыве договоренностей о совместной инспекции в н. п. Шумы в сентябре 2020 года.

За полчаса до инспектирования украинских новых военных сооружений Украина выдвинула ряд требований о наличии, например, некоторых медицинских документов, которые просто невозможно получить за полчаса. А на следующей встрече Контактной группы вообще отказалась от проведения такой инспекции и выполнения договоренностей.

Почему эта мера основная — потому что именно она позволяет двум сторонам совместно верифицировать факт того, имело ли место нарушение той или иной меры или нет — без этого все меры останутся только декларацией, а не действенным механизмом контроля режима прекращения огня.

Таким образом, сразу же по завершению местных выборов Украина сорвала все договоренности особо хитрым образом — она по сути не объявляла о выходе из них, а просто решила не выполнять основополагающую меру.

В итоге, на данный момент мы, к сожалению, снова наблюдаем участившиеся случаи нарушений режима прекращения огня. С момента срыва Киевом дополнительных мер зафиксировано 157 нарушений, в том числе с применением тяжелого вооружения — 33 случая.

Буквально недавно, 12 ноября, появились первые жертвы среди гражданских лиц — впервые с 27 июля, т. е. со дня вступления в силу дополнительных мер по усилению режима прекращения огня, что лишь подтверждает факт, что данные меры не работают. В н. п. Александровка, находящемся на территории ДНР, в результате обстрела со стороны ВФУ были ранены двое гражданских — 69-летний мужчина и его внук 20 лет. У обоих тяжелая контузия, у дедушки, к тому же, случился гипертонический криз. Отмечу, что этот факт зафиксирован в отчете СММ ОБСЕ.

Более того, погибло трое военнослужащих, один из них — командир батальона. При этом ВСУ не брезгует самыми циничными убийствами: один из погибших был убит с помощью боеприпаса, скинутого из БПЛА украинской стороны. Напомню, что такие методы сброса снарядов с БПЛА используются преимущественно террористическими группировками и организациями — к примеру, боевиками „Исламского государства“* и т. д. Второй же военнослужащий был застрелен снайперским огнем ВСУ в тот момент, когда он пытался эвакуировать с поля боя тело своего товарища.

В целом тенденция не утешительна: статистика обстрелов, жертв среди гражданских лиц и военнослужащих, количество зафиксированных случаев перемещения техники со стороны ВСУ в ноябре перекрывает совокупно статистику за три предыдущих месяца, и это совершенно очевидно доказывает, что меры по соблюдению „тишины“ Украиной не выполняются.

Также хотелось бы детально остановиться на ситуации с выполнением пункта 2 Совместно согласованных итогов Парижского саммита „Меры по выполнению политических положений Минских соглашений“. Согласно этому пункту стороны должны были согласовать все правовые аспекты особого статуса Донбасса, как это указано в Комплексе мер, для обеспечения его действия на постоянной основе, а также интегрировать !формулу Штайнмайера” в украинское законодательство. Однако на данный момент этот пункт остается полностью невыполненным.

Напомню вкратце историю с появлением такого компромиссного механизма, как “формула Штайнмайера”.

По условиям первого документа Минского пакета — Протокола, подписанного 05.09.2014 — закон об особом статусе Донбасса должен был начать действовать еще в 2014 году. 16.09.2014 соответствующий закон был принят Верховной Радой Украины и формально вступил в силу 18 октября 2014 года.

Однако, возможность его фактического действия была изначально исключена, поскольку определение существенного условия его действия — территории, на которую он распространяется — было связано с принятием Верховной Радой Украины отдельного постановления. Указанное постановление было принято ВРУ 17.03.2015. Но одновременно с принятием данного постановления были внесены изменения в закон об особом статусе, которые заблокировали все сущностные статьи об особом статусе и этот закон по факту не действовал ни дня.

Невыполнение Украиной в 2015 году обязательств по имплементации особого статуса в украинское законодательство привело к тупику в дискуссии рабочей группы по политическим вопросам.

Как реакция на данный кризис 02.10.2015 на саммите “нормандского формата” в Париже, на тот момент Министром иностранных дел ФРГ Франком-Вальтером Штайнмайером был предложен механизм — “Формула Штайнмайера”.

Напомню, в чем же суть этой формулы — она предполагает вступление в силу на временной основе закона Украины „Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей“ в день голосования на местных выборах, проведённых на этих территориях, и вступление в силу на постоянной основе после публикации итогового доклада миссией БДИПЧ ОБСЕ о соответствии этих выборов стандартам данной организации.

10.10.2016 состоялся Берлинский саммит „нормандской четверки“, на котором была подтверждена необходимость согласования в рамках Контактной группы “формулы Штайнмайера”. На 50-м заседании КГ от 09.11.2016, особый статус и “формула Штайнмайера” были утверждены Контактной группой в качестве первого вопроса повестки дня Рабочей группы по политическим вопросам.

Однако, до 117-го заседания политической подгруппы, т. е. до 18.09.2019, рассмотрение данного вопроса блокировалось украинской стороной.

Таким образом, на протяжении 67 заседаний, что составляет 2 года и 11 месяцев, украинская сторона намеренно саботировала рассмотрение этого, основного на тот момент, вопроса политической повестки.

В итоге, “формула Штайнмайера” была парафирована только 01.10.2019, и то, как уже было отмечено ранее — Киев пошел на это исключительно ради создания возможностей для созыва очередного саммита „Нормандской четверки“, поскольку новому президенту Украины Зеленскому очень хотелось встретиться с лидерами таких ключевых стран, как Россия, Франция и Германия.

Прошел год после парафирования, однако “формула Штайнмайера” до сих пор не интегрирована в украинское законодательство и с украинской стороны нет абсолютно никакого продвижения в этом направлении.

Важно отметить, что интеграция этой формулы в украинское законодательство предусматривает не только формальное включение ее в текст Закона Украины „Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей“, но и полное приведение всего текста этого закона в соответствие с “формулой Штайнмайера”.

Более того, первоочередной задачей для работы на политическом треке является согласование на Контактной группе изменений в Конституцию, учитывающее все нюансы особого статуса для его постоянного действия: полномочия органов власти, устройство системы, административно-территориальное деление и так далее. Без отражения всех этих поправок в основном законе Украины, вся остальная работа просто может оказаться сделанной впустую. Однако, на данный момент мы не увидели с украинской стороны ни одной конструктивной попытки для реализации всего изложенного.

Тут отмечу еще одну интересную деталь: украинские представители, выступая на каких-либо международных площадках или в зарубежных СМИ, говорят о том, что был разработан и в первом чтении принят украинским парламентом проект закона о внесении изменений в Конституцию Украины — так называемый законопроект о децентрализации.

Однако, этот законопроект не имеет ничего общего с тем понятием децентрализации, которое прописано в пункте 11 Комплекса мер. Напомню, там идёт речь о децентрализации с учетом особенностей Донбасса и в согласовании с его представителями.

Однако, в принятом в первом чтении законопроекте нет ни слова об особом статусе Донбасса, хотя его закрепление в Конституции является одним из фундаментальных условий долгосрочного и эффективного политического урегулирования конфликта. На это Киеву было указано не только представителями Республик, но и Венецианской комиссией Совета Европы, в заключении которой содержались замечания по поводу несоответствия данного законопроекта Комплексу мер.

В частности, в выводах от 24 июня 2015 года № 803/2015 говорится: „Это сделает невозможным в будущем принятие законов об особенностях отдельных районов без внесения изменений в Конституцию. Более того, предложенные поправки не дают конституционной основы для предложений, направленных на разрешение нынешнего конфликта на Украине“.

Более того, украинские власти не просто саботируют конструктив по Минским соглашениям — они, наоборот, предпринимают всевозможные деструктивные шаги по блокированию политического урегулирования.

В качестве одного из самых вопиющих примеров — мы вот уже пятый месяц уговариваем украинскую сторону подтвердить своё намерение выполнить на практике эти самые Минские соглашения.

Эти уговоры начались не на пустом месте — 15.07.2020 Верховной Радой Украины было принято Постановление № 795 „О назначении очередных местных выборов в 2020 году“, пункт 4 которого прямо противоречит Минским соглашениям, поскольку предусматривает передачу контроля границы правительству Украины до проведения местных выборов, а также содержит неприемлемую терминологию.

Сложившаяся ситуация поставила все будущее Минского процесса под знак вопроса: а реально ли украинская власть привержена Минским соглашениям и Комплексу мер и собирается ли она в принципе реализовывать договорённости, достигнутые в Контактной группе?

Этот вопрос представляется абсолютно целесообразным на фоне того, что украинский парламент принимает акт, причем далеко не первый, откровенно противоречащий одобренным СБ ООН документам.

Да еще и в ходе заседаний Контактной группы украинские переговорщики регулярно говорят об отсутствии политических полномочий влиять на выполнение тех шагов, которые они и мы согласуем на Минской площадке и которые прописаны в Комплексе мер.

Поэтому Республики предложили согласовать в Минске и одобрить на уровне Верховной Рады и президента Украины документ, в котором, во-первых, будет закреплена приверженность Украины Минским соглашениям, а, во-вторых, путь их непосредственной реализации во взаимосвязи всех аспектов. Таким документом могла бы стать Дорожная карта по всеобъемлющему урегулированию конфликта в соответствии с Минскими соглашениями.

Предложенный нами проект Дорожной карты был направлен на реализацию пунктов Комплекса мер: он охватывает все переговорные направления и вопросы, в том числе порядок и характер изменений в Конституцию, с четкими сроками выполнения всех этапов политического урегулирования.

Но, к сожалению, в ответ на наш шаг вперед навстречу миру, украинская сторона представила свой проект „Плана совместных шагов участников Трехсторонней контактной группы по выполнению Минских соглашений“ — документ, призванный не раскрыть Минские соглашения, как об этом заявляют представители Украины, а переписать их. В приведенном документе содержится 51 абзац, из которых 40 противоречат Минским соглашениям, что составляет 78% содержания документа.

Из этого проекта следует, что он не несет цели мирно урегулировать конфликт, а, напротив, предполагает постепенный вооруженный захват территорий Республик без предусмотренного Минском политического урегулирования. Нам предлагается разоружиться, подписать капитуляцию, впустить украинских силовиков, а затем, может быть, провести выборы без постоянного закона об особом статусе, без изменений в конституцию Украины и без какого-либо законодательства, обеспечивающего постоянное функционирование особого статуса.

Более того, это далеко не первый документ украинских властей, который грубейшим образом противоречит Минским соглашениям.

За 6 лет со дня их подписания Украиной было принято около 60 нормативных правовых актов, которые противоречат не только Минским договоренностям, но и таким основополагающим актам международного права, как Всеобщая декларация прав человека.

Эти принятые Украиной документы нарушают право на жизнь, право на здоровье и безопасные условия жизни, право на свободу и личную неприкосновенность граждан, право на свободу передвижения, право на справедливое судебное разбирательство, право на эффективное средство правовой защиты, право на неприкосновенность жилья, право частной собственности, право на языковое самоопределение, право на образование, право на свободу экономической деятельности, право на периодические, справедливые выборы, право на свободу мысли совести и религии, право на социальное обеспечение.

В качества примера приведу несколько самых ярких и циничных таких актов Украины:

1. Закон Украины от 18.01.2018 № 2268–VIII „Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях“.

Данный Закон определяет правовой режим проведения операции объединенных сил (“ООС”) на территории отдельных районов, предоставляет право вооруженным формированиям Украины применять оружие, вооружение, боевую технику и специальные средства в рамках данной операции; определяет Российскую Федерацию как сторону конфликта; предоставляет основания для ограничения прав граждан, проживающих на территории проведения “ООС”.

2. Указ Президента Украины от 14.04.2014 № 405/2014 „О решении Совета национальной безопасности и обороны Украины от 13 апреля 2014 года „О неотложных мерах по преодолению террористической угрозы и сохранению территориальной целостности Украины““, которым было введено проведение антитеррористической операции на нашей территории.

3. Постановление Кабинета Министров Украины от 7 ноября 2014 № 595 „О некоторых вопросах финансирования бюджетных учреждений, осуществления социальных выплат населению и предоставления финансовой поддержки отдельным предприятиям и организациям Донецкой и Луганской областей“ предусматривающее, что все социальные платежи на территории Республик были прекращены вплоть до возвращения данной территории под контроль органов государственной власти Украины.

4. Закон Украины от 12.08.2014 № 1630–VII „О внесении изменений в Закон Украины „О борьбе с терроризмом““ относительно превентивного задержания в районе проведения антитеррористической операции лиц, причастных к террористической деятельности, на срок свыше 72 часов“ устанавливает возможность „превентивного“ задержания граждан без предъявления им обвинений в районе проведения антитеррористической операции на срок более 72 часов до 30 суток.

Отдельно хотелось бы выделить законопроект об интернировании (принудительном отселении) граждан России, поданный Кабинетом министров Украины на рассмотрение в Верховную Раду. Продвигая этот законопроект, правительство Украины фактически пытается легализовать на своей территории концлагеря.

В случае принятия действие этого закона будет распространятся не только на участников военных действий в Донбассе, но и на мирных жителей, имеющих гражданство Российской Федерации.

При этом решение о признании лица интернированным будет приниматься не в судебном порядке, а Генеральным штабом ВСУ. Более того, не предусмотрено право апелляции!

Самое циничное, что для оправдания перед мировым сообществом все это прикрывается идеями национальной безопасности. При этом сам документ составлен с нарушением целого ряда норм международного права. В частности, законопроект нарушает положения, закрепленные во Всеобщей декларации прав человека, Женевской конвенции от 12.08.1949 года „О защите гражданского населения во время войны“, а войны, напомню, Украина никому официально не объявляла и военное положение не вводила, противоречит положениям Международного пакта о гражданских и политических правах и др.

Таким образом, именно по вине Украины мирный процесс по урегулированию конфликта в Донбассе остается крайне затрудненным, а на данный момент, по сути, вообще заблокированным.

Но Киев даже здесь пытается исказить и переиначить абсолютно очевидные факты — и активно предпринимает попытки через кампании в СМИ и медиа, чтобы переложить ответственность за невыполнение Минских соглашений на Республики.

Мы можем привести множество примеров иллюзорной заботы Киева о наших гражданах, которая на самом деле представляет собой или полное безразличие Украины к жителям Донбасса и интерес только к территориям, или же откровенно агрессивные намерения.

В любом случае, все эти действия свидетельствуют об одном: между Донбассом и Украиной уже пролегает огромная пропасть, и новый украинский лидер Зеленский, который в рамках предвыборной кампании активно позиционировал себя как „президент мира“, ни к какому миру на самом деле не стремится.

При этом вполне понятно, к чему на самом деле стремится Зеленский и его команда: конфликт в Донбассе нужен Украине как повод оставаться в повестке и фокусе внимания ее „западных партнеров“. Именно по этой причине украинские власти так настаивают на приоритетности и необходимости регулярных встреч в “нормандском формате”.

Но “нормандский формат” — это только контрольный механизм, который не поможет урегулировать те причины, по которым, собственно, и возник конфликт — а именно нежелание и неготовность Киева учесть мнение Донбасса. Этот аспект может быть решен исключительно на Минской площадке, в процессе прямого диалога двух непосредственных сторон конфликта — Киева и Республик.

В завершение своего выступления хочу напомнить, что мировая история знает много прецедентов урегулирования конфликтов и все они говорят о необходимости прямого диалога между сторонами этих конфликтов. И мы не раз проявляли готовность к этому в ходе переговоров. Но у украинского руководства такой готовности и политической воли к этому нет.

Поэтому мы готовы и к противоположному варианту — Республики научились обороняться и защищать своих граждан еще лучше, чем в 2014 и 2015 годах.

Мы регулярно слышим от Зеленского и его команды о неких „планах B“, „планах С“ и других идеях, и, судя по агрессивной риторике, в рамках которой эти высказывания озвучиваются, речь идет явно не о мирных намерениях Киева. 9 декабря 2020 заканчивается срок, который Зеленский отвел для следования Минским соглашениям. Украина уже находится в шаге от официального отказа выполнять одобренные СБ ООН документы.

И тогда у нас вопрос именно к Совету Безопасности ООН, как к институции, которая одобрила Комплекс мер и закрепленный в нем мирный план урегулирования конфликта в Донбассе: какой будет ваша реакция и будет ли она вообще на такой официальной отказ Украины, являющейся членом ООН, от выполнения обязательств по одобренному резолюцией СБ ООН документу? Допустите ли вы ситуацию, когда на 4,5 миллиона жителей Донбасса Украина натравит свою армию, танки, самолеты, своих боевиков, вдохновляющихся методами террористов из ИГИЛ? Или вы останетесь безучастными наблюдателями?

Сегодня наша встреча посвящена итогам года после саммита лидеров „нормандского формата“ в Париже. С нашей точки зрения очевидно, что Украиной не выполнен ни один пункт Минских соглашений и Совместно согласованных итогов встречи лидеров.

Несмотря на все наши предложения по их реализации, представители Киева просто отказываются их принимать, с ними работать и даже комментировать.

При игнорировании второй стороны — диалог невозможен, как хлопок одной ладонью. Учитывая все изложенное, ситуация в мирном переговорном процессе критическая. Нам представляется, что именно Совет Безопасности ООН имеет право и все необходимые рычаги влияния, чтобы призвать Украину к ответу и к ответственности.

Мы умеем защищаться, но мы не хотим войны. Не хотим эскалации. Мы хотим мира и процветания для Донбасса, развития его социально-экономического потенциала, равноправия, соблюдения всех прав и свобод человека, соблюдения и признания наших гражданских и политических прав, с учетом тех глобальных ценностей, которые закреплены в ключевых актах международного права».

Читайте также: Кравчук грозит России планом «Б» по Донбассу

*Запрещённые в РФ террористические и экстремистские организации