01.12.2019 - 19:26

Бывший глава МГБ ДНР Андрей Пинчук написал статью, в которой очень интересно рассуждает о нынешней ситуации в России. Мы согласны далеко не со всем тем, что в ней сказано, однако считаем своим долгом донести до наших читателей всю палитру мнений по данному вопросу.

Ох, заедает меня тоска,
Верная подруга моя.

Пей да гуляй, пой да танцуй,

Я с тобой пока.
В небе над нами горит звезда,

Некому кроме неё нам помочь,

В тёмную, тёмную, тёмную ночь…
В.Цой

Тоскливо власти. Тоскливо народу. Тоска порождает хаос, безволие и тревожность.

Что делать Путину? Бодриться.

Бытует некая иллюзия о том, что власть целостна, всеобъемлюща, сакральна и непрерывна. Конечно же, это не так. Власть имеет очаговый характер и свою тень — идеи, мифы, традиции. Но российская власть перестала отбрасывать тень. Такой вот метафизический казус.

Ведь и в царской, и в советской России власть имела вполне самозаводящийся характер.

Эта пресловутая синергия до революции реализовывалась через единство церкви и власти, когда на низовом, общинном уровне церковь подпирала власть.

В советское время роль церкви на себя примерили коммунистические идеи, под которые внизу, зачастую без прямого участия центра, формировались активы и структуры, использующие центральную власть лишь в качестве франшизы.

Это особенно явно работало в национальных республиках, но и центральная Россия недалеко от этого ушла. Поэтому рассуждения о, например, сталинских репрессиях, когда работники центрального аппарата с изумлением вынуждены были приостанавливать или хотя бы систематизировать инициативы внизу, как раз и свидетельствует о том, насколько власть иллюзорна.

Беда московского центра сегодня — в отсутствии понимания того, насколько в огромной, в самой большой в мире стране невозможен единый ранжир без низового рассеивающегося фона, насколько необходимо отбрасывать ту самую тень.

Освежающую, защищающую от палящего западного солнца, тень, под которой внизу, используя центральную риторику, люди, однако же, живут своей жизнью.

Можно ли прожить без адекватной самоидентификации? Что ж, российская властная элита как-то живет. Без осознания самой себя как полноценной гериархии. Ощущая некую самозванность, приводящую к отчуждению от «массы», ибо это путь любого самозванца.

Хотя на бытовом имманентном уровне власть понимает вполне прагматично повседневные потребности населения, как и собственные пожелания, и по мере возможности старается этого добиваться. Но, конечно же, это не модель самосознания. Это рефлексия. Отсутствие, естественно, не даёт возможности идентифицировать свою природу и собственное предназначение.

Окологосударственная элита сейчас искренне считает, что главная цель — организовать стабильность в обществе, не понимая главного, того, что глубинная цель власти — это волевое создание общественного мифа, цели и пути к ним, что, однако же, не всегда равнозначно классическому пониманию идеологии как лишь политической субстанции.

В этом смысле поиск личностью смысла жизни становится такой же моделью для государства. Ибо тот, кто ищет (или создает, определяет) этот смысл для себя, тот движется в своей судьбе целеустремленно, зная, подобно известному афоризму, свой попутный ветер. Без этого полноценная властная самоидентификация невозможна.

Однако же никогда не было так, чтобы в России не формировались героические образы на общегосударственном уровне, не акцентировались советские титаны, подобные Юрию Гагарину, подвиги российских молодцов и генералов царской России.

Цели, которые генерировались центром, исходя их своей сути на уровне повседневных внутренних установок, — от всего этого впервые в российской истории власть отказалась.

И это при том, что от этого не отказался никто из нашего окружения. Даже несчастная Украина пытается продуцировать внутренние мифы, такие как евроинтеграция или борьба с Россией.

Российская же властно-политическая среда абсолютно игнорирует необходимость мифотворчества. И даже не столько игнорирует, сколько относится к этому откровенно враждебно. Синонимами идей и мифов определены стратегии, государственные концепции, дорожные карты и прочая макулатура, которую, как заведенные за большие деньги штампуют «вышки», всевозможные «аппараты». Считается, что это более прагматичный, технологичный путь, чем фантазирование каких-то болтунов.

При этом банальная оценка этих стратегий и последствий их реализации дает очевидный вывод об их неэффективности, вредности, а степень фантазирования, замаскированная либо казенными формулировками, либо заимствованной терминологией «околосколковского» стиля в разы превышает любой миф.

У нынешней России нет государственных героев, потому что парень, говорящий «работайте братья», или прземляющие в поле аварийный самолет пилоты никак на самом деле не ассоциируются с властью. У неё нет цели, и народ не понимает своей власти только потому, что он не знает, чего она хочет от него, помимо денег и подчинения. Не генерируются символические нормы.

Образная атрибутика поддержки власти отсутствует полностью. Никто не носит какие-нибудь тематические шарфики (носки, кепки, и т. п.) в поддержку Путина, провозглашенные как элемент государственной идеологии наподобие скаутского галстука или комсомольского значка. А если и предпринимаются подобные попытки, то они уходят в момент провозглашения, потому что являются лишь средством отчётности и освоения бюджета.

Вероятно, это происходит потому, что героизм как сущность чужд власти, она к героизму относится с большим недоверием считая его признаком нерациональности, неподконтрольности. А значит, опасности для себя.

И поэтому ситуативно создаваемые «работайте братья», «Няш-мяш», «Моторола» с Александром Захарченко и прочие герои вынужденно приподнимаются, и тут же «под сурдинку» вокруг них строится безопасный барьер.

В этом и проявляется глубокое непонимание сущности властвования в России, где чувства и эмоции всегда вплавлялись в рациональную государственную машину.

И Путин, с ореолом разведчика, победивший ваххабитов, злобных нуворишей, был тем самым новым героем, покорившим Россию.

Как странно, что его окружение уничтожило эту главную основу общественной поддержки. Ни стерхи, ни амфоры не заменят этого тотального властного выхолащивания.

И, конечно же, в каком-то смысле власть права, потому что не существует идеологии без крови, и не существует больших идеологических моделей без потрясений. Но дело в том, что и контур идеологии в виде целеполагания уже может стать вполне успешным инструментом, который даст людям смысл. Пока же слепые, сирые и убогие не понимают, куда они двигаются. И, в общем-то, зачем.

Без этого базового условия проблема макропроцессов состоит в том, что излишние детали зачастую уничтожают смысл.

Это правило касается и политики, и экономики, и научно-технологического развития. Ориентирование на детали никогда не позволит выстроить стратегию. Причем это правило работает как на само планирование, так и на оценки произошедших событий.

Например, упрёки в адрес последнего советского правительства в том, что на переговорах с Западом и уступках по объединению Германии не было зафиксировано обязательств относительно нераспространения НАТО.

Когда начинаешь разбираться в этом вопросе, становится понятным, что исполнители и не могли предусмотреть этого, просто потому что логика проработки деталей этого не предполагала (хотя бы в силу нахождения в то время стран потенциального расширения в Организации Варшавского Договора, что делало бы такие обязательства бессмысленными. Нельзя у соседа требовать обязательств не жениться на Маше, если Маша в этот момент официально замужем за тобой). Но снимает ли это вину с советского правительства? Нет, конечно.

Потому что здесь проявляются другие проблемы. Так, все оценки предпринимаются уже в рамке принятых решений. По примеру расширения НАТО — логика основывается на том, что расширение произошло, и этого нужно было не допускать.

На самом же деле это формат следствия, который опровергает сам себя, потому что суть претензии строится в алгоритме произошедшего события и его деталей.

Однако будь приняты верные решения, вопрос бы стоял не о расширении НАТО, а о формировании принципиально иной политической конфигурации, где фиксация таких обязательств не имела бы даже смысла, как не имело бы смысла требование к НАТО не набирать в армию пингвинов.

Но если бы в силу каких-либо обстоятельств пингвины вдруг оказались лучшими бойцами, невосприимчивыми к последствиям применения ядерного оружия, идейно мотивированными на войну с русскими, то, естественно, у потомков возникла бы серьезная претензия — почему же в ходе переговоров, которые бы, например, закончились передачей Западу контроля на Антарктидой, не запретили развитие этого опасного процесса.

Поэтому вызов основывается на стратегических возможностях мышления планировщиков, реальном состоянии общества и власти.

Аналогичную ситуацию мы имеем по Донбассу. В одной из книг автор этой статьи попытался объяснить мотивацию заинтересованных властных кругов при принятии решений о невводе войск в Украину и это затянувшееся танго по безответному компромиссу с Западом.

Так вот, с точки зрения чиновничьей логики, все сделано правильно. Расчёты были верными, специальные мероприятия обеспечивались всеми ресурсами и т. п. Но вот итог прямо противоречил логике обоснования этих решений. Итог ли?

Анекдот: Альпинист сорвался во время восхождения. Друзья кричат вниз: — Вася! Руки целы? — Целы! — Ноги целы? — Целы! — Голова? — Тоже цела! — Вообще ничего не повредил??? — Да я еще лечу!!!

Оценки состояния власти обычно начинаются с заведомо провального сравнения между «либералами» и «государственниками». Однако же, содержательное сходство между теми, кого принято называть «потреотами» и «демшизой, либеральной интеллигенцией» не может не поражать. Разница между ними — исключительно эстетико-классовая.

Одним нравится «шарман… да знаешь ли ты, ангел мой, какая жизнь была под крыльями двуглавого орла… нечего государству лезть к индивиду, его задача — оградить от самого государства, а невидимая рука рынка все выровняет», у других фетиш — это «крепкая рука, ибо Россиюшка без сильной руки расползётся, а проклятый Запад все захапает».

Однако же «потреоты», называющие Россию Рашкой, Эрэфией, и прочим, являются главными врагами страны, разрушая последний шанс на ее возрождение, ввиду того, что разрушение этой нынешней, мягко говоря, не совершенной конструкции закроет шанс для любой другой.

Хотя, конечно, для определенной части патриотов правильным синонимом было бы слово «консерваторы». А либералы, искренне преклоняющиеся перед Западом, зачастую вынуждены укреплять государственность России, так как, не будучи принятыми в западном мире, должны обустроить хотя бы этот.

Ну, или провести предпродажную подготовку, повысив цену актива. Более того, именно столь ненавидящие марксизм либералы оказываются в итоге его главными проводниками. Ибо, на примере Донбасса, рассказами про «ватников» и оборзевших автомойщиков огненным водоразделом подчёркивают классовый характер своего мировосприятия.

В такой бесфундаментальной логике одна из иллюзий — у нас недодают денег на науку и технологии, прожрали нефтяную ренту в сытые годы, а теперь маемся оттого, что тогда разбазарили. Это ложь. Проблема как раз в том, что денег было выделено уйма. Но утерян совокупный созидательный потенциал.

Достаточно взглянуть на победные реляции о том, насколько больше денег выделено на определённые статьи бюджета. Денег. Выделено. На. Не запланировано построить, создать. Не про количество и качество заводов, домов. Не про технологии. Про суммы денег. Выделенных. На. Заговор ли это? Возможно. Ну, или частично.

Но в основном итог качества и состояния общества и элиты. Были неверно подобраны руководители-исполнители? Очевидно, да. Были ли достойные альтернативы? Сомнительно…

Ах, как же он старался! Он долго пытался нащупать эту почву. Победа в войне? Нате! Не любите олигархов??? Нате! Зарплату побольше? Сейчас поднатужимся! Не нравятся либералы? Патриоты! Айда во власть! Блин, патриоты туповаты? Ну-ка, сколковские и вшэвые, перехватывайте! Князьки на местах потеряли края от наглости? По тюрьмам шакалов, пусть все вздрогнут от мэров до министров, от генералов до судей!

Надо консолидировать усилия?! Получай нацпроекты! Поддержим демографию! У учителей низкие зарплаты? Лови майские указы! В науке отстаём? Даёшь новый технологический уклад! Ну-ка поднажми, цифровая экономика, НТИ, РВК, ЕКЛМНЭ! Патриоты, чего приуныли? Принимай Крым, вперед в бой за Донбасс, освобождай Сирию, колыбель православия!

Мало духовности??? Нате деньги на церкви, сам схожу на Всемирные Соборы, помолюсь! Ну что??? Ну что же еще??? Ничего? Как это ничего??? Как так?! Так где же основа??? Где почва, где основа??? Нету… Кто ж там остался? Старые кенты… Серега. Игорь… Аркадий…. Дима… Вы конечно тоже крепко просели…. Но хоть воспоминания общие…. И если по-крупному не предали за эти годы, то, может, и сейчас не предадите….

В итоге единственный миф, который власть придумала — это миф о том, что у неё есть свой стиль. Неоимперский, тяжеловесно-византийский, с заявкой на сакральность. И в попытке пародировать Начальника (а все окружение, как и положено, подражает ему) с заявкой на «политику спецопераций».

Спецоперации, однако, хороши лишь в руках профессионалов, да и то — в строго очерченном формате, за рамками которого они превращаются в бесконтрольный набор плохо алгоритмизированных действий, заточенных, по привычке, не на продвижение внешних интересов, а на внутренние склоки. Это, конечно же, лишает процессы пресловутой пассионарности. Хмуро-быковатое «не ваше дело» маскирует отсутствие креатива и наступательности.

Например, никто не мешал российскому истеблишменту в ответ на назначение со стороны США спецпредставителя по Донбассу назначить такого же по Гуантанамо.

Напомним, что Гуантанамо — это не только военная тюрьма США, но и 117-ти километровая территория, аннексированная США у Кубы под военную базу. Сама Куба эту аннексию не признает и давно уже требует освободить свою международно признанную территорию. Что не мешает США удерживать ее, а американским судам выносить вердикты о том, что «с практической точки зрения Гуантанамо — это не заграница».

И почему бы в ответ на борьбу Америки за Крым и Донбасс не побороться за интересы дружественной Кубы? Как, собственно говоря, и не ответить на наглые требования гоп-Киева разменным требованием к Западу обеспечить реализацию подписания гарантированного Евросоюзом соглашения между Януковичем и оппозицией Майдана, а к Владимиру Зеленскому — признать события 2014-го года госпереворотом, что, кстати, подтверждено решениями российских судов. Примеров подобных тактических решений уйма, но они невозможны в нынешней системе закостеневшей российской властно-политической среды.

Советская целина, ГОЭЛРО, догнать и перегнать Запад, строительство коммунизма, освободительные войны при царе и прочее, прочее. Россия всегда была нацелена на что-то, помимо «стабильности» (стабильности чего?).

Сейчас же главная идея власти — не дай Бог не разбудить народ. Пусть Мишка спит, а главный функционал власти — петь ей колыбельную. Проблема только в том, что не спит Мишка столетним сном, ворочается, вокруг бегают скоморохи с колокольчиками. И Мишка проснётся. Проснётся неизбежно.

И тогда возникает вопрос — как вколоть ему ещё немного снотворного.

Понятны страхи президентской администрации о том, что любой герой может быть воспринят как популярная конкуренция первому лицу. Но это уже вопрос технологии, так как с ними или без них, но эти герои будут появляться.

Так от кого же нужно спасти власть? Ну конечно же, как и всегда. От народа, от общества.

Две попытки дать мифы в виде Крыма и Новороссии власть устрашили. Вдруг выяснилось, что вполне себе патриотические пласты, вздыбленные при активации русского духа, представляют угрозу для самой власти. Ведь, хотя власть их вроде бы контролировала и даже направляла, при этом она не ощущала в себе силы и потенциала удерживать разрастание и масштабирование этих процессов.

Потому что те лозунги, идеи, которыми была наполнена волна общественного вовлечения, не были частью ее идей и содержания. Поэтому власть, изначально воспринимавшая эту волну как локальную технологию, рванула стоп-кран.

Ведь идеология и технология — совсем не синонимы. Схожими попытками являются усилия по созданию Таможенного союза и Евразийского пространства. Эти проекты, несмотря на нынешние имитационные рефлексии, были убиты там же, где и родились. В этой цепи идея Новороссии, по сути, знаменующая смерть Евразийского Союза, предполагала Фениксом перезагрузку патриотической риторики. Не пошло ни то, ни другое. Теперь, судя по всему, наступило послеугарное разочарование.

Ведь, на самом деле, администрация Владимира Путина на долгом пути пребывания у власти попробовала все. Было инкорпорирование во власть и либералов, и записных патриотов. Рогозин сменял Билых, и их различные реинкарнации наполняли госструктуры. Не хватает молодых? Пожалуйста, вот вам государственная анимация.

И новые бодрые назначенцы, резво воплощая песню «Короля и шута», разбежавшись, стали прыгать со скалы прямо в министерские и губернаторские кресла. Однако и тут выяснилось, что молодость — не гарантия качества, так как в условиях циничного цикла созревания лишь генерирует более приспособляемых и беспринципных персонажей, не решая проблему по существу.

И вот на авансцену наконец-то выходит главный вопрос, который власть (а власть у нас — не совокупна, сейчас в совокупности она лишь одно большое ухо, пытающееся услышать или предвидеть мнение Начальника), дала (получила?) исчерпывающий ответ.

Всякая, левая, правая, либеральная, демократическая идеология вредна. Возможно, она станет полезна при других условиях. Когда-то потом. Не сейчас.

Можно пользоваться адептами различных идей. Лучше либеральных. Не потому, что больше нравится. Просто патриоты — безрукие, фантазирующие болтуны. А либералы — они больше про деньги, и просто поэтому более понятны и функциональны в поддержании порядка вещей.

Ведь современное российское общество пережило ломку двух (трех?) макроидеологий. Советской, из которой рванулось в либерально-демократическую, уверовав в новую рыночную религию. С ней же на официальный пьедестал вернулась, и даже вошла в моду, традиционная православная религия. Не вера, скорее, все-таки религия.

Тут вдруг оказалось, что и новая волна, ложная и не дающая ответов. Однако постоянная смена Богов вряд ли может претендовать на глубокую искренность. И тогда последовал вывод — побудем-ка мы без религии. Так обойдемся. Сколько там Моисей водил евреев по пустыне? Сколько должно было смениться поколений, чтобы Бог к ним вновь вернулся? Ну вот. Мы-то чем лучше.

Ведь что есть власть Путина? В любом общественном процессе есть взлеты и падения. Это дыхание истории. И развал такой макромахины, как СССР, не может длиться год или два. Это период лет в 50–100. И Путин — это человек, которого этот цикл падения с одной стороны вытолкнул вверх, а с другой, принуждает исходить из этого падения в логике длящегося саморазрушения.

Падать помягче. Но все же падать, или извернуться как-то. Что возможно лишь вопреки законам мироздания. Как гравитацию обмануть? Это возможно. Однако же цена будет соразмерна сложности кульбита и его последствиям. Это же служит главным самооправданием кабинетных чинуш.

Поэтому Путин обречён на власть в условиях длящегося разрушения. Разрушения душ, гниения общества. Которое воспринимает собственное саморазрушение как разрушение власти, не принимая своего диагноза, как алкоголик или шизофреник не верит близким и врачам. Так больной саркомой иногда считает, что воняет не от него, а от окружающих. И винит их в этом.

Делает ли это власть более здоровой? Нет. Но эта борьба нанайских мальчиков, исполняемая инвалидом, не имеет ни победителей не побеждённых. Болеющие от идейного удушья чиновники судорожно хватаются за гофру, подающую им же воздух, ещё более перекрывая подачу кислорода, страдая от этого и веря в вынужденную незыблемость этого процесса. Иначе еще хуже. Иначе хаос и революция. И общество-донор, транслирующее свои патологии во власть и ненавидящее ее за это.

Так чего же боится Путин? Вероятно, остаться после 2024 г. Боится, но не сможет по-другому. Если только не изобретёт антигравитацию….

Читайте также: В «Нафтогазе» рассказали о переговорах с «Газпромом»

Андрей Юрьевич Пинчук, доктор политических наук, для «Русской Весны»