Виктор Пилипенко — неонацист, служивший в карательном батальоне «Донбасс» с сентября 2014 до лета 2016 года. Год и 10 месяцев стоял под Широкино, превращая в кошмар жизнь жителей юга ДНР. Но известность получил не благодаря «ратным подвигам», а из-за признания в гомосексуальности, предусмотрительно сделанного после ухода на гражданку.

«Никто не должен влачить существование получеловека, не совершив преступления против другого человека, ничем не ограничив права и свободы другого. Никто не должен жить без достоинства (гидности — так это звучит на украинском — прим. РВ), за которое мы все боролись на Майдане против местечкового мракобесия и на этой войне против тиранической империи лжи», — заявил он в интервью украинским журналистам.

Виктору 31 год, он киевлянин, учился в школе № 117, на которой висит мемориальная доска другому карателю, удобрившему землю Донбассом под Иловайском. В 2014 году работал в ОАЭ в компании «Dubai DutyFree», рассчитался и приехал на Майдан.

«Был февраль 2014-го. Наша баррикада была около филармонии», — вспоминает Пилипенко.

«Я пода онлайн-заявку в батальон „Донбасс”, но мне не отвечали. Я тогда не знал, что можно просто собрать вещи и поехать туда воевать. Во второй раз подал заявку после Иловайского котла. Отправился в Черкасское Днепропетровской области, там на базе 93-й бригады мы проходили боевое слаживание. Нас долго мариновали, мы тренировались с палками, автоматов просто не выдавали.

Потом Луганщина, потом — Широкино, вот там у меня были полгода реальных боевых действий. Это был февраль 2015-го, когда наши зашли в Широкино, и „Донбасс” с „Азовом” меняли друг друга пять дней через пять», — рассказывает Пилипенко, получивший позывной «Француз».

«Француз» — моя армейская кликуха, ещё с тех времён, когда я срочку служил. Я переводчик по образованию и в Широкино общался со всеми иностранными журналистами.

Срочку служить я пошёл в 21 год, как раз тогда первый раз влюбился в парня. Он был гетеросексуальным, для нас обоих это был шок. Вот тогда я психанул, бросил учёбу и пошёл в армию. После армии восстановился, окончил ВУЗ. Сейчас я редактор на телевидении — очень интересна работа», — рассказывает каратель.

«Самое страшное на фоне — когда по тебе работает танк. Потому что ты звука выстрела не слышишь, а только прилёт по себе. Миномёт слышишь, видишь зарево, а когда прилетает, слышишь шорох. 80-ка по- совему шуршит, 12-ка — по-своему. У САУ свой специфический звук — ты как-то можешь подготовиться за эти секунды. А вот танк стреляет будто из ниоткуда», — делится «боевыми» воспоминаниями Пилипенко.

«На войне не все рыцари, есть и паршивые овцы. Был у нас один мародёр, которого мы долго не могли выгнать. Когда убили „Спасателя” (один из боевиков карбата — прим. РВ), мы ещё не вернулись с задания, а этот мудень забрал себе половину его личных вещей», — рассказывает «рыцарь».

«Снова на войну не хочу. Если будет наступление, пойду, а позиционная война — очень специфическая, сложная психологически», — делится откровениями каратель.

Журналист спрашивает, как гомосексуалисту удавалось избегать «обычного досуга военных в Мариуполе» — бордели, бани.

«Никак, ходил к проституткам, чтобы не заподозрили, что я гей», — отвечает боевик.
В конце разговора признаётся, что «воевал за то, чтобы у нас было как в Лондоне — двое мужчин идут по улице и целуются».

«Я когда-то был влюблён, шёл с парнем по Подолу (исторический район Киева — прим. РВ) и целовался. Это было так классно», — ударяется в воспоминания каратель.

Максим Горький в своей статье 1934 года «Пролетарский гуманизм» написал такую фразу: «Уничтожьте гомосексуалистов — фашизм исчезнет».

Читайте также: