20.10.2016 - 12:42

Я за этого человека порву всех… Все мы не раз слышали, как Гиви говорит о брате по оружию, о товарище и друге. Гиви и Моторола были легендарной парой командиров, хозяевами аэропорта. И вот полковник Толстых дал первое интервью, в котором говорит о друге в прошедшем времени.

«Это мой друг, и он всегда будет моим другом. Как бы объяснить, мы оба нестандартно мыслили, и оба были в чем-то отчаянные, и оба понимали, что мы делали», — Гиви, как и раньше, курит одну за одной, и под глазами снова залегли тени, как в жуткую зиму 2014 года.

«Он творчески нестандартно мыслил, он жил войной», — так же говорил и военкор Евгений Поддубный, которого новость о смерти Моторолы застала в Сирии.

Так же говорят и бойцы «Спарты», признаваясь, что военный гений командира не раз спасал их жизни.

«Ты веришь в то, что их поймают?» — спрашивает журналистка.

«Я верю в то, что их накажут».

О батальоне

«Он всегда считал, что командир должен за каждого своего бойца стоять», — продолжает командир «Сомали».

— А он был очень строгий?

— Справедливый.

— Строгий, но справедливый?

— Просто справедливый. Он не любил наркоманов и не любил алкашей.

— А какое качество в человеке он не любил?

— Когда его обманывают. Он считал это предательством.

О земле русской

— Он чувствовал себя здесь своим? То есть, он чувствовал, что это его земля? Вот он вел себя так, как будто бы он сражается за свою землю…

— А он и сражался за свою землю. Вы ему дайте кусок огорода, он будет считать, что это его земля и воевать будет за нее…

— Но это же не его…

— Как это не его? Почему не его? Его, конечно, земля. Это русская земля. А он человек русский. Вот и все. Это русская земля. Это его земля… Мы можем на Луну поставить наш российский флаг, и это будет русская земля. И мы будем за нее воевать с инопланетянами. Нам плевать с кем воевать. Если там стоит российский флаг — это земля наша.

О будущем

— У него были мечты? Не просто цель. Цель у нас одна, наверное, у всех одна. Я говорю о чисто человеческих мечтах.

— Он хотел закончить войну и уехать, уехать с семьей и спокойно жить. Он каждую свободную минуту проводил со своей семьей. Да, он был семейный, он любил свою жену, но он был всегда независимым человеком. Если он принял решение — его уже не отговорить никогда.

«Я думаю, кто бы сейчас не хлопал в ладоши, им за это придется расплачиваться большой кровью», — говорит Гиви в ответ на вопрос о мести и поиске виновных.

«В первую очередь, я потерял друга, в первую очередь, потеряла жена своего мужа, дети — своего отца, а потом уже страна потеряла самого сильного командира, самого лучшего бойца во всем мире.

Что мне в нем нравилось — его отважность. Он отважный был, не трусом. Никогда его не назовут трусом. Он никогда не прятался за спины пацанов, никогда. Сейчас рассказывают, да, вот с охраной он ходил: его охраняли ребята по своей инициативе».

О Бате

«Арсен не любил, когда Батя (Захарченко — прим.ред.) приезжал на позиции. Он сильно переживал за Батю, он уважал его до безумия».

О «Спарте»

— Что теперь будет со «Спартой»?

— Я надеюсь, что ребята, которые были замами у Арсена, они сберегут в память о своем командире этот батальон.