Село Александровка находится совсем рядом с Петровским районом города Донецка, на живописном речном берегу.

Речка узенькая, на другой ее стороне почти сразу начинается лес. И этот лес — уже украинская территория. Когда идешь по улице села, невооруженным глазом можно рассмотреть украинский блокпост, на котором в очередь выстроились автомобили. С запада от Александровки — Марьинка, частично контролируемая украинскими боевиками, ближе к югу — также оккупированные Новомихайловка и Славное.

Так что необстрелянных улиц в Александровке немного.

5 июня, например, пострадали дома на улице Ленина и улице Челюскинцев. На протяжении последней недели стрельба идет постоянно.

— Вот вчера ОБСЕ уехало в четыре, а в полшестого начало грохотать, — рассказывает словоохотливый таксист, везущий меня в Александровку. Он местный. — Стреляли до часу ночи. И стрелковое было слышно, и тяжелое. Танк точно был.

— Наши ответку хоть дают?

— Я лично только стрелковое слышал.

В голосе явно слышна злость и возмущение. Минские соглашения в народе непопулярны. А с чего бы им быть популярными, если, несмотря на все договоренности, по их домам продолжают стрелять?

Светлана живет в доме 19а на улице Челюскинцев. Ее дом — один из тех, что попали под вчерашний обстрел. Поражения в основном от АГС, поэтому значительных разрушений нет. Но крышу латать придется.

— У меня здесь родители, — рассказывает она. — Я полгода назад приехала из Анапы, там жила и работала. Но не оставлять же родителей? Хороший дом у нас был. Ремонт начали делать… А сейчас живем в подвале. Уже и вещи туда перетащили, и плиту поставили. Стреляют последнюю неделю практически каждую ночь.

Накануне вечером, около восьми, Светлана вышла на улицу посидеть на лавочке с соседками. Тут и начался обстрел. Женщины разбежались по подвалам. А чуть позже загремело прямо у Светланы над головой: крышу дома пробил осколок от снаряда.

— У меня сердечный приступ всю ночь был, — говорит Светлана. Берет на руки крохотного трехцветного котенка. — Вот эта мелочь тоже напугалась.

А вот в двух других пострадавших домах, 16а и 15а, пообщаться с жителями не удалось. Неудивительно: многие уехали отсюда, когда возобновились регулярные обстрелы. Дома стоят нежилые, разрушенные снарядами. Вот, например, восьмой дом — настоящий замок, разбомбленный еще год назад. Хозяева покинули его, и теперь его посещает только шестидесятилетняя соседка, чтобы присмотреть за животными. Их там немало: восемь собак и пять кошек.

— А что делать, — говорит она. — Нельзя ж их на произвол судьбы бросать.

А война тем временем продолжается.

Анна Долгарева, специальный корреспондент «Русской Весны»