Корреспонденты «КП» пообщались с бойцами, стоящими в десятках метров от позиций ВСУ, и прошли вдоль линии фронта.

Этой весной, грубо нарушив Минские соглашения, украинские войска вошли в промышленную зону Авдеевки под Донецком, заняв демилитаризированную зону. Теперь это — одна из самых горячих точек на карте Донбасса.

Ежедневно ВСУ обстреливают позиции вооруженных сил ДНР, стоящих на окраине «промки» — так называют промзону в народе. Украинские солдаты, по аналогии с «киборгами аэропорта», называют себя «промбергами». А донецких бойцов кличут «бандой». Донецкие не обижаются.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Ясиноватский пост ДПС. С недавнего времени он стал одним из символов войны на Донбассе.

Заняв Авдеевскую промзону, украинские силы подошли вплотную к этому посту, перерезав отличную скоростную автомагистраль Донецк —Горловка. Теперь на дороге, ближе к городу, дежурят посты ВАИ – чтобы никто случайно не выскочил на линию фронта. Киевское командование объяснило свой маневр тем, что «террористы» перебрасывают из Донецка в Горловку бронетехнику.

На деле же этой дорогой пользовались обычные мирные жители. Теперь в Горловку приходится добираться объездными путями. Которыми, к слову, при необходимости можно и бронетехнику перекинуть. Однако ВСУ, судя по всему, в перспективе планируют перерезать пути на Горловку, взяв ее в окружение.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Позывной «Зеленый»:

— Мы сами местные, горловские, все тут знаем.

По повадкам знаем, где какой снайпер работает. Вот есть тут баба вредная. Она вот эти столбы начинает кошмарить. По будке ДПС стреляет, показывает: «Я пришла». Сместилась по фронту – тоже самое. Где наш АГС отработал или «Утес», сразу туда четко бьет.

Швед тут есть, «Нео», у него крупнокалиберная винтовка. Есть и беспонтовые снайперы, стреляют куда придется. Ну мы их подавляем, конечно. С крыш уже всех согнали. У нас задача такая: наблюдать и поддерживать ребят, которые внизу, в «промке».

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

«Промка» начинается в нескольких сотнях метров от поста ДПС. В этих цехах заняли оборону украинские военные. По ночам они через мощные колонки устраивают концерт для ополченцев. Репертуар разный — от песни про мамонтенка до «Дойчен Зольдатен». Дразнятся.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

На заднем плане уже видны высотки Авдеевки, которая находится под контролем Киева.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

В «промке» несут службу подразделения 11 отдельного мотострелкового полка.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

В рядах вооруженных сил ДНР симпатичные ополченки встречаются очень часто.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

В сопровождении добровольца из России Ивана идем на линию фронта – он проходит через заброшенный дачный поселок.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Он разрушен процентов на 80. Среди домиков обнаруживаем огромные и свежие воронки — следы «ожесточенного перемирия», которое здесь начинается ежедневно часов с пяти вечера.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Судя по размеру воронок, ВСУ не стесняются применять вооружения, которые должны быть отведены от линии разграничения. По словам бойцов «промки», по ним лупят из 82 и 120-мм минометов и 152-мм гаубиц.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Следы дачного уюта еще остались. Дачи выглядят очень ухоженными, люди вложили немало труда в эти клочки земли.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Одна из ближайших к противнику точек. Здесь до него всего несколько десятков метров. Рассматривать друг друга можно в окно. Но сбоку, под прикрытием стены и из глубины помещения.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Быт на «промке» спартанский. Живут в окопах, здесь же готовят.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

И принимают пищу не отходя от места несения боевой службы. Кормят хорошо, последнее не доедают.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

«Зеленка» пошла. Видимость – 20 метров. Для позиционной войны это и плохо, и хорошо одновременно.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Разведчики — одно из самых засекреченных подразделений «промки». Перед камерами они скрывают свои лица. Хотя и признаются, что их профили фигурировали на агитплакатах с той стороны — «Они сеяли сепаратизм». На территориях контролируемых ВСУ принято вешать билборды с местными жителями, ушедшими в ополчение.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

«Хакер». В 2014 году побывал в плену:

— Группу всю разбили, из 26 человек осталось человек 8, — вспоминает уроженец Красного Лимана. — Последнее, что помню — железный приклад от АКСа в грудь. Отвезли в Славянск, потом на Карачун — на ямы. Потом в Днепропетровск в СБУ. Там уже быстренько осудили на 15 лет.

В СИЗО там месяц отсидел. А потом говорят, что есть вариант обмена, только документы мы не отдадим. Ну а здесь свои ребята, здесь можно дальше воевать, чего мне эти документы. Они предлагали мне завербоваться, но я смысла не видел.

— Как в плену относились?

— Рука переломана, ребра сломаны. В Славянске нас держали в колледже, я в нем когда-то учился, на 5 этаже там комната пыток была, вся в крови. Пацана одного завалили из ПМ прямо при мне. А в СБУ и в СИЗО уже не били.

— И как ты без документов?

— В Луганске — военный билет получил. А здесь справку выдали.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Такую справку в Донецке выдали ополченцу «Хакеру». По ней он имеет статус политзаключенного.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Бойцы «Хищник» (слева) и «Кударец» (в центре). На войне практически с самого начала.

— Как тут перемирие? — спрашиваем у них.

— Через раз, и то — не очень. Вчера целый вечер по 23–24 залпа. Работают с их стороны миномет «Василек», 120-мм поддерживают.

— Большие там силы против вас?

— Может большие. Но мы в тельняшках, сколько бы их ни было, мы-то знаем, за что стоим, а они нет. Конечно, когда они работают тяжелым вооружением, и нам тяжело. Стрелковым было намного легче.

— А у вас есть чем ответить?

— Ответили бы, да только нельзя. Тяжелая артиллерия отведена. А они обычно начинают стрелковым, мы огрызаемся, и тогда они пускают в ход артиллерию.

— ОБСЕ не фиксировали эти обстрелы?

— Один раз мимо проехали, но до нас не дошли.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Местная поговорка: «Напитки не мешаем. Выстрелили по нам из АК – отвечаем из АК. Навалили из АГС – отвечаем из АГС. Нам кинули «морковку» (выстрел от РПГ — Ручного противотанкового гранатомета или СПГ – Станкового противотанкового гранатомета — прим.авт.) и мы «морковку» послали». На «морковки» здесь принято навешивать дополнительные заряды взрывчатки и поражающие элементы. Для доходчивости.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Оборудование для чая — на всех позициях. Весна на Донбассе на редкость холодная и дождливая.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Медсестра «Лиса», воюет уже два года. Вчера ездила в увольнительную, плавала в бассейне. До Донецка с передовой 15 минут езды:

— Все тяжелые, кто через меня прошел, все остались живы. Помню, было и по двое, и по трое раненых сразу… Много что было за эти два года, вот только мертвых и раненых детей я никогда не забуду. По мне не видно, что я медик, нет знаков, крестов.

Когда штурмовали Углегорск, я была командиром медицинского взвода. Машина у нас была с крестами, сумки с крестами. Как положено. Ее подбили первой. Спалили всех полностью. Я думаю, что и сама могла бы убить человека… У меня уже жестокость и отторжение к ним…Я их не воспринимаю за людей.

После того, что я видела, и сколько похоронила близких, я их никогда не прощу. У меня сын ждет, когда эта война закончится. Скучает страшно, ему в школу скоро, им заниматься нужно. Боюсь одного — что не вернусь к нему.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Александр приехал из Франции, из городка Бьярриц, в декабре прошлого года. И по собственному признанию, на родину возвращаться пока не планирует.

— В прошлом году я читал о французских добровольцах, которые приезжали сюда. Я встретился с одним из тех парней во Франции перед их отбытием, и через него черпал новости о Донбассе, пока он был тут. Позже решил приехать.

— Что люди во Франции знают об этой войне?

— На самом деле по телевизору вообще ничего не показывают. Есть несколько сайтов в интернете, где освещается этот конфликт, но французам новости отсюда не очень-то интересны.

— А чем ты на родине занимался?

— Я учился на юриста четыре года.

— Ты не служил в армии?

— Нет, я являюсь резервистом ВМФ. Военного опыта у меня не было.

— Почему ты все-таки решил приехать?

— Моя семья — потомки белой эмиграции. Мои бабушка с дедушкой были русскими. У дедушки есть российское гражданство. Я рос и воспитывался в русских традициях, я православный. И конечно, ситуация здесь для меня не чужая.

Фото: Александр Коц, Дмитрий Стешин

Доброволец из России Иван. В свое время принимал участие в чеченской войне. Приехал на Донбасс в самом начале, не думая, что останется надолго. И домой пока не собирается: «Не люблю незаконченных дел».