23.04.2021 - 5:00
Богатырская Россия
У тебя желанье есть —

Люд честной потешить силой,

Душу русскую отвесть.

Свистни сочно, залихвасто,

В чисто поле позови,

Выводи сынов вихрастых

На кулачные бои.

 Ольга Киевская

Памяти моего деда Евтея Захаровича Мильшина посвящается

Чем больше и дальше я двигаюсь по бурной реке с названием Жизнь, тем чаще меня одолевает горячее желание оглянуться назад. Оглянуться назад в сторону речного дебаркадера с названием «Рождение».

О конечной пристани нашего речного транспортного средства и о его названии наоборот хочется вспоминать всё реже, а река Жизнь старательно нам напоминает о существовании этого конечного пункта нежданными и ожидаемыми уходами в мир иной наших родителей, друзей, одноклассников, однокашников по «вышке» или «ликбезу», ну это кому как больше нравится…

Помню январскую поездку 1966 года с дедушкой Евтеем из Усть-Чёма до Легостаево.

Дедушка был в овчинном тулупе и рыжем лисьем малахае. День был ясный, солнечный, морозный.

Солнце светило неимоверно ярко, снег искрился миллиардами снежинок. От такого яркого пронзительного света на глаза сразу же навернулись слёзы. Морозец был крепкий, и Гнедко бежал галопом, споро, видно чувствовал, что если ехать медленно, то можно и подмёрзнуть.

Мой дед Евтей Захарович Мильшин

Дедушка укутал меня в старую овечью доху, однако за поездку я успел крепко замёрзнуть. При подъезде к Легостаево ветер усилился, начала крутить метель.

Когда мы вошли в избу, бабушка запричитала: «Куда ж ты, старый, смотрел?! Заморозил ребятёнка совсем».

Меня раздели, растормошили и растёрли. Щёки запылали алым румянцем. Дедушка забросил меня на полати. Печка дышала жаром. Ноги мои, видимо, подмёрзли. Потому что при отогревании их стало ломить до боли, прям до слёз. Короче, спасла меня русская печка!

На Масленицу на околице села Легостаево Маслянинской волости Барнаульского уезда Томской губернии традиционно разворачивалось народное гульбище под названием толкучка на Колотовке.

В принципе Колотовка на самом деле была небольшой речушкой — притоком стремительной Берди, которая несла свои воды к величественной Оби на околице Легостаево. Вдоль Колотовки стояли бревенчатые дома сельчан до самой Берди.

Колотовское поле и речушка Колотовка

Через улицу на бережок Колотовки выходили бани. Бани в ту пору топились исключительно по-чёрному. В бане был большой чугунный котёл, вмурованный во внушительную каменку, сложенную из приличных речных булыжников. Как сейчас помню, в бане стоял особый банный аромат, дух.

Его формировал запах старых деревянных плах, на которых растягивались мужики, которых парились пышными зелёными берёзовыми и дубовыми вениками.

По углам предбанника бабушкой Домной были напиханы душистые пучки разнообразных луговых и лесных трав. Жар в парилке даже после проветривания стоял такой, что я еле поднимал голову от пола, растянувшись долу.

После того, как дед Евтей поддал пару, он прошёлся берёзовым веником по моей спине. У меня даже дыхание перехватило! Я терпел сколько смог, и как только дедушка переключил своё внимание на моего папу — шустро дёрнул в притвор.

Теперь о сенокосе. Помню, как мы с отцом были на сенокосе. Три старших брата моего отца и отец держали коров, тёлочек, бычка — поэтому сенокос летом превращался в авральную физическую работу.

Фактически на протяжении двух десятилетий мой отец старался по возможности брать отпуск в этот летний период, чтоб помочь отцу и братьям. Мне посчастливилось в своём юном возрасте поучаствовать в этом мужском артельном деле.

Помню косьбу мужчин, помню запах скошенного сена, необыкновенный вкус свежеиспечённого домашнего хлеба, испечённого бабушкой Домной в русской печи, сала, свежих огурцов, укропа, зелёного лука и чеснока, свежих домашних яиц…

Мне доверяли «помогать» деду Евтею топтать зарод сена, который в конце работы достигал высоты трёхэтажного дома… Спускались с высоты по натянутым верёвкам.

Помню запах деда — смесь запаха свежескошенного душистого сена, мужского пота и необычно ароматного и крепкого дедова самосада, который он курил в трубке, в отличие от дедов-соседей, которые курили самосад в газетных самокрутках.

Заколотовская улица Горького в Легостаево и столетняя ветла, которая прекрасно помнит моего прадеда Захара Петровича и деда Евтея Захаровича

Помню дедов бревенчатый дом-пятистенок с прекрасным ухоженным огородом, на котором выращивали картошку, огурцы и капусту. Огород всегда был в образцовом состоянии.

Дед кормил свиней варёной рассыпчатой картошкой с крапивой. Сам с аппетитом облизывал колотушку, которой давил картошку и перемешивал с рубленой травой и крапивой. Сало, как помню, было шикарным, толщиной не менее чем в пять пальцев, с прожилками, которое было очень вкусным и просто таяло во рту. Ни о каких комбикормах в ту пору мы даже не слышали.

В свободное от работы время, под настроение, дед катал меня на свинье или на баране.

На свинье не получилось долго покататься — она резко понеслась. Потом резко затормозила и я кубарем слетел с толстой щетинистой спины. А вот с бараном получилось веселее и интереснее.

Я намертво вцепился в длинную баранью шерсть, плотно обхватил ногами туловище поджарого барана, и мне удалось на нём прогарцевать метров эдак 50. Что по сравнению с моим «заездом» на свинье выглядело явным успехом.

Я гордо вернулся и сел на завалинку рядом с дедом, чувствуя себя победителем.

Двоюродные братья — старший Сергей и младший Витька всё лето не слезали с коней. Они жили в соседнем Усть-Чёме, а там имелся знаменитый по тем временам конезавод, на котором выращивали лошадей орловской и владимирской тяжеловозной породы. Так что и мне везло иной раз покататься с ними на конях-красавцах.

Бабушка пекла хлеб в русской печи.

В каждом доме в Легостаево было как минимум по одной дойной корове — кормилице.

И я с высоты своего возраста (мне уже стартовал седьмой десяток) честно говоря не помню ничего более вкусного и питательного, чем краюха свежевыпеченного бабушкой в русской печи хлеба и парное молоко нашей Бурёнки в глиняной крынке, ну и, конечно, бабушкины печёные пирожки. Ну и на десерт летом спелая, алая или жёлтая смородина-кислица с молоком!

А какими ароматными, сочными и вкусными были дедовы огурцы! Зелёный укроп и сочный зелёный лук и молодой чеснок дополняли всегда живописный летний стол.

А зимой — солёные белые грузди и рыжики из деревянной кадки под гнётом берёзового круга, придавленного здоровенным речным булыжником.

А как вкусно зимой было похрустеть оранжевой сладкой репой, морковкой и сочным капустным листом и кочерыжкой!

И всё это богатство хранилось вместе с картошкой в подполе или в погребе рядом с домом.

С сельской ребятнёй мы играли в бабки и казаки-разбойники и бегали на рыбалку и купаться на близкую прохладную и стремительную прозрачную чистую Бердь, богатую рыбой. А до строительства Бердской ГЭС в ней водилась и знаменитая сибирская стерлядь!

А теперь вернёмся к основной теме нашего повествования, оговорённой названием рассказа. До революции 1917 года жизнь в Легостаево социально фактически не менялась в течении почти двух столетий!

Кулачные бои (в том числе и «стеношные», а также ярмарочная борьба в селе были для сельчан обыденным видом развлечения. А школой кулачных бойцов фактически являлось всё село.

Что характерно — традиция проводить кулачные бои в масленичные праздники на Колотовке продлилась до середины 50-х годов двадцатого столетия.

Сельчане бились «стенка на стенку», «сам-на-сам», «на поясах» и в «сцеплялке-свалке». Самой популярной в Легостаево была борьба, называвшаяся «в обхват» («в охапки», «в схватку») или по-простому — «по-деревенски».

Картина «Борцы» Щедровского И.С. (1815-1870), ГРМ, 1837 г.

Кулачные бои устраивались зимой в период святок на Масленицу, иногда в Семик.

При этом предпочтение отдавалось Масленице, разгульный характер которой давал возможность мужской части Легостаево и окрестных деревень показать перед всеми свою удаль и молодечество.

Команды составлялись по признаку территориальной общности мужиков и парней.

Родные братья Мильшины Евтей и Егор (мой дедушка Евтей Захарович и двоюродный дедушка Егор Захарович Мильшины) в 20-х годах прошлого века в Легостаево и окрестностях были основными бойцами — «надёжами» в «стенке-на стенку», в «сцеплялке-свалке» и лучшими борцами в «обхват».

Двоюродный дед Егор Захарович Мильшин

Дед Евтей завоевал славу в селе как лучший кулачный боец и постоянный победитель в борьбе «в обхват». Евтей был ветераном Первой мировой, прошёл австрийский плен.

Руки у братьев были просто очень большие, ладони огроменые, прям как совковая лопата. А кулак был поболе, чем голова пятилетнего ребёнка.

Мне довелось видеть, как дедушка Евтей, срубив приличный хлыст берёзы или сосны, вонзив в него острый топор, одним махом забрасывал хлыст себе на плечо и степенно шёл с хлыстом на плече, поддерживая его равновесие одной рукой.

Дедушка Евтей с братом Егором всегда стояли в голове ватаги «заколотовских».

Мужское население Легостаево делилось на две команды приблизительно равные по численности — «центровые» и «заколотовские».

Колотовка

Каждая ватага имела в своем составе нескольких опытных, сильных и выносливых бойцов. «Надёжы» или «забойные» использовались в качестве основного ударного средства для разрыва строя противника.

Удачный таран создавал брешь в отряде, куда и устремлялись все остальные бойцы. Чтобы нейтрализовать опытного «надежу», требовалась отточенная тренировками тактика.

Бойца впускали за первую линию строя, сразу смыкая ее за его спиной. Здесь «надежу» встречали опытные мастера индивидуального боя. Самый простой вид групповой схватки «сцеплялка-свалка».

Этот тип массовой драки требовал от участников не только силы, но и завидного умения хладнокровно оценивать постоянно меняющуюся диспозицию. «Сцеплялка-свалка», на первый взгляд, выглядит хаотичным побоищем большого количества людей — здесь не соблюдают строя и не стараются вытеснить отряд противника. Каждый выступает сам за себя, каждому противостоят все остальные.

Самым распространенным типом кулачной схватки была стенка на стенку, регулируемая особыми правилами.

Эта драка напоминала сражение двух отрядов противников на настоящем поле боя: вожаки использовали тактику, руководя бойцами таким образом, чтобы заставить врагов-поединщиков обратиться в бегство.

Индивидуальные схватки не поощрялись, всех своих «солдат» старший-атаман приучал неукоснительно следовать приказам на благо всего отряда и следил за тем, чтобы опытные, излишне самоуверенные бойцы не лезли вперед в одиночку, где их могли бы нейтрализовать количеством.

Индивидуальные бои «сам-на-сам», само собой, считались наиболее уважаемой схваткой. Здесь на первый план выходили личные качества поединщиков.

Барельеф с изображением борцов на Владимирском Дмитровском соборе

Дедушка по рассказам моих дядьёв удерживал своё первенство в борьбе до самого 1946 года. Тогда на Масленицу ему попался в борьбе «сам-на сам», как оказалось очень неудобный и ершистый соперник.

Привычно разделавшись с соперниками из своих сверстников, дед обвёл вокруг глазами: «Кто ещё желает бороться?»

Вот тут и вызвался ему молодой, невеликого роста, сухой, но крепко сбитый парень лет двадцати пяти в линялой гимнастёрке. Вернувшийся с войны подтянутый, крепкий, но сухой парень был ниже деда на целую голову.

Довольно быстро уйдя от могучих медвежьих дедовых захватов, парень изловчился, захватил руку Евтея Захаровича и отработанным приёмом перебросил через себя на землю деда, который по сравнению с ним выглядел просто великаном.

Дед со всего маху бахнулся спиной об землю. Быстро встал, отряхнулся и недоуменно посмотрел на щуплого соперника.

Гордость заставила его повторить вызов на поединок. Однако второй поединок закончился так же быстро как и первый, только ударился Евтей Захарович намного сильней, чем первый раз.

Он не сгруппировался и ударился спиной о землю с такой силой, что от удара у него перехватило дыхание. Ударился так, что дыхание восстановилось только после приседаний и долгого откашливания. Евтей Захарович отхаркнул вместе с кашлем сгусток крови на свою ладонь.

Смачно сплюнул на землю, смахнул пот со лба и сказал: «Всё!.. Я своё отборолся!» И с тех пор он не участвовал в кулачных боях и не боролся…

Как выяснилось, новый парень из МТС недавно вернулся после войны, воевал в разведке, был умелым диверсантом в десантных войсках. После этого случая из активных бойцов дед перешёл в «судейские».

И вот прошли многие десятилетия. Давно уже нет в живых моего деда Евтея Захаровича… А в конце позапрошлого года до меня дошло приятное и обнадёживающее известие.

Уроженец села Легостаево Искитимского района Новосибирской области Николай Степанов стал чемпионом мира по греко-римской борьбе. Значит остался порох в пороховницах, значит не перевёлся бойцовский дух в нашем сибирском селе!..

Читайте также: Великий неизвестный Герой: Как сержант-ядерщик из разрушенного Пскова защищал страну от атомной войны (ФОТО)

Николай Ходанов (Мильшин), специально для «Русской Весны»