19.04.2020 - 6:30

Для жителей современного Украинского Государства (УГ) кажется непостижимым тот факт, что никакой «украинской мовы» попросту не существовало на улицах Харькова, Екатеринослава (нынешний Днепропетровск), Одессы, Киева и других русских городов ещё каких-нибудь 100 лет назад.

Да, малороссийское наречие (то есть т. н. «суржик») — присутствовал и «тогда», и «сейчас». Но присутствовал где, в каком виде и в каком качестве? Правильно — в малороссийских селах, где неграмотные крестьяне общались на малороссийском диалекте великорусского языка в быту. Но языком печати, обучения, делового общения, да и просто разговорным языком «культурного» города был русский. Без исключений и альтернатив.

Для подтверждения всего сказанного выше — уместным будет привести выдержку из книги Арнольда Давидовича Марголина.

Этого человека трудно обвинить в «русофильстве» и ненависти ко всему «украинскому»: А. Д. Марголин был коренным киевлянином, до революции 1917 года занимался частной адвокатской практикой, а после создания в 1918 г. Германией и Австро-Венгрией «Украины» — вошел в высшие органы власти новообразованного «Украинского Государства (УГ)». Так, А. Д. Марголин с ноября 1917 г. был членом Верховного суда Украинской народной республики; с ноября 1918 г. — заместителем министра иностранных дел Украинской Директории, а с 1919 г. по ноябрь 1920 г. (после падения Украинской Директории) был дипломатическим представителем правительства Украинской Директории в Лондоне:

«Родным языком моего детства был русский. И хотя в доме у нас (в городе Киеве) говорили очень много и на разговорно-еврейском языке, но ко мне обращались всегда по-русски. Я привык думать и говорить по-русски, русский язык роднил меня с русской культурой.

Само слово Украина в среде, в которой я жил, являлось тогда пустым звуком. Было лишь понятие о хохлах, но не совсем точное. Оно связывалось с живым образом прислуги, деревенских баб, приносивших молоко, овощи и т. д. Хохол неправильно отождествлялся с мужиком и противопоставлялся кацапу, в образе грузчиков, плотников, продавцов кваса и представителей других отхожих промыслов из великороссийских губерний».

Из книги Арнольда Давидовича Марголина: «Украина и политика Антанты (записки еврея и гражданина)», издательство Ефрона, Берлин, 1921 год.

Как в эпоху Запорожской Сечи, в эпоху расцвета казачества — вся корреспонденция казацких гетманов составлялась на русском, польском, латыни и турецком, — так и в начале XX века культурный Киев говорил, писал и думал на русском, немного на французском и немецком, и ещё меньше на латыни (имеется в виду корреспонденция и деловое общение в среде ученых и публицистов).

Прекрасный пример всего сказанного выше — ежедневная газета «Киевлянин», которая десятками тысяч экземпляров печаталась в Киеве КАЖДЫЙ ДЕНЬ более 50 лет. В данной газете можно было встретить множество объявлений и рекламы на французском, немецком и английском языках, но языком остальных 98% газетных статей, заметок и объявлений был РУССКИЙ язык, а не «украинская мова» или «малороссийский диалект».

Обложка газеты Киевлянин за 14 марта 1914 года.

Вот представьте: могла ли подобная газета печататься десятками лет и десятками тысяч экземпляров каждый день и изо дня в день на русском языке, если бы он был чужим и не понятным для местного населения в Киеве?

Как бы киевская молодежь, рабочие, приезжие крестьяне, помещики, промышленники и прочие жители города узнавали бы новости, читали бы сводки и объявления, если бы их разговорным и родным языком был бы не русский, а «украинская мова»?!

Но самым наглядным подтверждением всего написанного выше является реклама, обильно размещаемая на страницах «Киевлянина». Видите ли, реклама всегда и везде, в любом государстве и во все времена преследовала одну главную цель: продать товар. Реклама является коммерческой частью любой газеты и любого СМИ, и именно реклама приносит деньги как собственнику газеты или СМИ, так и бизнесмену, который посредством рекламы продвигает свой товар.

Реклама и объявления из газеты Киевлянин за март 1914 года.

Другими словами это выглядит так: бизнесмен, коммерсант или любой другой выгодополучатель ВСЕГДА будет стараться сделать свою рекламу 1) яркой; 2) узнаваемой; 3) читаемой и воспринимаемой большинством населения того населенного пункта или государства, где данная реклама распространяется.

Например в Германии — реклама будет печататься на немецком, а не на французском языке; в Испании — на испанском, а в Италии — на итальянском. Но, например, в Российской Варшаве (которая до Революций 1917 года входила в состав Российской Империи) — языком рекламы был польский, так как большинство жителей Варшавы говорило и писало именно на нём. В Российской Финляндии — языком рекламы был финский (суоми), да и в Российской Средней Азии, на месте которой сейчас раскинулось множество суверенных государств — реклама также печаталась с учетом языковых потребностей местного населения.

Реклама и объявления из газеты Киевлянин за март 1914 года.

Именно поэтому, если бы языком Киева начала XX века был бы «малороссийский диалект великорусского языка», либо «украинская мова» — на ней бы непременно печаталась хоть какая-то часть киевской рекламы.

Пусть и не 100%, но хотя бы процентов 20-30. Однако, этого явления мы не наблюдаем, как бы мы не старались отыскать «украинскую рекламу» на газетных проспектах в киевских архивах и библиотечных фондах начала XX века.

Читайте также: Об этом отвратительно и тяжело писать: Россия выдала ополченца на расправу

Далиант Максимус, специально для «Русской Весны»